— Кто это там с камерой? — спросил Митч у мужчин, оказавшихся рядом с ним.
— 37-й канал, — ответил один из них.
Митч повернулся, поблагодарил говорившего и направился к тем двум телевизионщикам, одним из которых должен был быть Боханнон.
Митч торопился подойти ближе, зная, что скоро игра возобновится и у Боханнона не будет свободного времени.
— Боханнон? — Митч посмотрел вниз на сидящего на корточках молодого человека, устанавливавшего аппаратуру на линии сорока ярдов.
— Там, — мотнул головой парень, не потрудившись взглянуть на говорившего.
Митч посмотрел в указанную сторону. Боханнон стоял спиной, и все, что Митч мог видеть, — это долговязую фигуру в джинсах, с незаправленной рубашкой и слишком длинными, на его взгляд, волосами. Впрочем, напомнил себе Митч, не все в мире стригут волосы по уставу. Должно быть, совсем юноша, решил он, оценив узкие плечи и деликатное сложение.
В это время влажный вечерний ветер взъерошил слишком длинные волосы телевизионщика и открыл его ухо. Митч увидел маленькое золотое колечко.
— Черт! — вырвалось у Митча. Неужели Боханнон один из этих? Вот повезло. Как это у них заведено?.. Плохо, если в правом ухе?
Митч всмотрелся. Колечко было в правом ухе.
«Ты здесь не для того, чтобы стать его лучшим другом, — напомнил он себе, подходя ближе. — Все, что от тебя требуется, — просто поблагодарить его и распрощаться».
Тут барабанный бой, не смолкавший во время перерыва, прекратился, и Митч понял, что нужно поторопиться. Он подлетел к телевизионщику:
— Сидни Боханнон?
Боханнон повернулся, заправляя рубашку, и челюсть у Митча отпала — на него смотрели прекрасные темно-карие глаза. Их владелица приподняла тонкую бровь и улыбнулась. Сидни Боханнон оказалась той самой длинноногой брюнеткой, которая вызвала у Митча острое чувство вожделения возле телестудии.
Глава 2
Увидев реакцию мужчины, Бо широко заулыбалась и протянула ему руку.
Так вот он каков, этот Ремингтон-Варвар, думала Бо, пока Митч сжимал ее пальцы в своей большой, сильной руке. Она хотела стереть улыбку с лица, но у нее вышла лишь глупая ухмылка, по крайней мере так ей казалось.
Если вспомнить слова Донны о мистере Боханноне, мужчина явно не ожидал увидеть женщину. И ему явно понравилось то, что он увидел. Бо ослепила его еще одной широкой улыбкой.
— Привет, я Бо.
— Вы Сидни Боханнон? — Голос мужчины прозвучал так, как будто ему сжали горло. — Вы не тот… та, которая…
— Кого вы ожидали увидеть? — Бо поморщилась. Рукопожатие незнакомца было крепким до боли, но Бо чувствовала, что электрические иголочки в пальцах появились не по этой причине. — Женщина с мужским именем, выполняющая мужскую работу. Удивительно еще, что я не часто попадаю в такие ситуации.
— Простите, я не был бы так удивлен, если бы смотрел телепередачи. — Из вежливости он постарался выглядеть огорченным. — В последние пятнадцать лет я по большей части находился далеко отсюда.
Бо высвободила кисть и потерла пальцы.
— Вы знаете, кто я, а вы кто такой? — Надо было признать, что Ремингтон-Варвар — вполне подходящее имя для такого высокого и широкоплечего мужчины.
Сверху вниз на нее с блеском смотрели голубые глаза, и лицо Бо смягчилось.
— Митч Таггард, мисс Боханнон.
— Пожалуйста, зовите меня Бо. Я использую имя Сидни Боханнон, только когда подписываю бумаги, — добавила она.
— Это объясняет подпись на кассете. Но в остальном Бо остается загадкой.
Бо вспыхнула; она была рада, что вечернее освещение скрыло краску на ее щеках. При ее росте смешно краснеть, как маленькая девочка.
— Кассета?
— С матчем «Питт-каунти».
Наконец в голове у нее одно связалось с другим.
— Так вы Митч Таггард! Отец Мики! Я думала, вы за границей.
— Если бы не ваша кассета, вероятнее всего, меня бы здесь не было.
— Вы не верили, что Мики может стать футболистом?
— Я не знал, — невесело ответил Митч. — Мики не хотел сообщать мне об этом, пока не убедится, что его включат в команду.
— Но не мог же он не написать вам еще до первого матча? — Бо нашла глазами своего помощника, который подавал ей знаки. Она попыталась проигнорировать их.
— Он писал, но я целый месяц был на учениях на Ближнем Востоке. Письмо пришло за три недели до моего возвращения, поэтому оно оказалось в одной почте с кассетой. Так как я не ожидал получить бандероль, я вскрыл ее первой. Когда я прочитал те несколько слов, что были на приклеенной бумажке, я посчитал это жестокой шуткой, но все-таки просмотрел кассету и увидел, что нет, я ошибался. Если бы я не смог получить отпуск, присланная вами кассета была бы моей единственной возможностью увидеть игру сына. — Митч резко отвернулся.