Я все жду, когда она почувствует мой взгляд и обернется. Я хочу, чтобы она обернулась. Хочу ее внимания. Только в этот раз глухо как в танке. Она ничего не чувствует и в мою сторону даже не косит. Рядом, но будто за каменной стеной.
А у меня не хватает пороху выйти и первым с ней заговорить. Потому что это дорога в никуда. Просто сижу, смотрю, не шевелюсь. Спираль в животе ослабла, но горечь на языке усиливается с каждой секундой.
Еще пара минут, и они прощаются. Начальница идет на парковку, а Лерка бредет прочь, прижимая к груди эти проклятые ромашки. Я снова провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не скрывается за углом и, кажется, даже не дышу. Мне почти больно.
В голове странный туман, в котором еле перекатываются вареные мысли. Меня не волнует ни тендер, ради которого мы с братом сейчас жилы рвем, ни предстоящие встречи, ни все остальное. Какая-то апатия.
Я продолжаю сидеть, уставившись в одну точку на приборной панели, и у меня никак не получается собрать себя воедино. Что-то где-то дало сбой. Барханов поломался.
Из этого состояния меня выводит телефонный звонок.
Снова Эльвира. Я смотрю на ее фотографию на экране и не чувствую ровным счетом ничего. Пустыня. Звонок скидывается и тут же начинается снова. Надо ответить, но как же не хочется. Ничего не хочется.
— Да? — я все-таки жму зеленую кнопку и устало откидываюсь на спинку.
— Привет, — из динамика доносится мягкий голос. Такой привычный, знакомый. Приевшийся.
— Привет, — у меня нет сил взять себя в руки и изобразить если уж не радость, то хотя бы скупую заинтересованность. Мне пофиг.
Она чувствует, что что-то не так, поэтому замолкает.
— Все в порядке?
— Да.
После моего ответа снова молчание. И я не делаю ничего чтобы его разбить.
— У тебя точно все хорошо?
— Да-да. Просто…занят.
Я ненавижу врать и оправдываться, но в этот раз лживые слова сами слетают с губ. И мне не жалко.
— Оторвала от работы?
— Немного.
Самую малость. Я как раз был занят ничего не деланьем и тупым рассматриванием пыли на приборной панели.
— Извини, милый.
Почему она постоянно зовет меня милым? Во мне вообще ничего милого нет. Просто циничная сволочь, которая даже сейчас думает о чем-то другом. Вернее, о ком-то.
— Я подумала, может ты меня сегодня заберешь? Сходим куда-нибудь, поужинаем?
Тошнит от одной мысли о том, что придется изображать заинтересованность, разговаривать и делать вид, что не все равно.
— Прости. Не сегодня. У меня реально…много дел.
— Понятно, — расстроенно тянет она, — опять вернешься поздно?
— Не вернусь.
В трубке озадаченная пауза. Я понимаю, что слова прозвучали грубо и как-то неоднозначно, и на миг испытываю какое-то неуместное облегчение. Словно наконец вывалил то, что давно пряталось внутри.
— В смысле?
— Завтра к семи надо быть в офисе. Важная встреча. Поэтому останусь на квартире, чтобы не тащиться за город.
Сплошное вранье. От и до. Нет никакой встречи, мне просто хочется побыть одному.
— Мне приехать? — неуверенно предлагает она.
— Не надо, Эль. Я сегодня собеседник так себе. Злой, замученный и уставший.
— Ничего. Потерпи немного, — она меня еще и утешает, — Еще несколько денечков и отправимся к морю.
— Жду не дождусь, — криво усмехаюсь я, — ладно, мне пора. Звони, если что.
После разговора становится совсем муторно. Ощущение, что все не то и все не так, усиливается. Я реально устал. И это не физическая усталость трудоголика, а что-то более глубокое и угнетающее.
Напиться что ли?
Я не знаю сколько еще сижу и медитирую, гоняя в голове всякую фигню. Меня приводит в чувство жесткий стук в окно со стороны пассажирского сиденья. Я недовольно оборачиваюсь… и не могу сказать ни слова.
Потому что это Ежик.
Глава 3.2
Глава 3.2
Она смотрит на меня без единой эмоции, потом, подняв брови, кивает на дверь, требуя, чтобы пустил в машину. Я туплю. И только после того, как она кивает второй раз, торопливо жамкаю по кнопке разблокировки дверей. Словно умалишенный, таращусь на нее, пока Лерка забирается с салон. Садится, небрежно кидает ромашки на приборную панель и оборачивается ко мне.
Я как никогда до этого радуюсь тому, что научился держать каменную морду. Уверен, что на моем лице не отображается ровным счетом ничего, хотя за грудиной такое кипит, что словами не передать. Я даже теряюсь на мгновение, потому что отвык от таких эмоций. Они меня оглушили.
Смотрю на ее физиономию. Все такая же, с россыпью мелких веснушек. Ресницы длинные, пушистые. Губы большие, трепетные. Перехватив мой взгляд, она их недовольно поджимает, вызывая желание прикоснуться пальцем. Обвести контуры, оттянуть нижнюю губу, выпуская ее на свободу.