— Мы так мало бываем вместе в последнее время. Ты постоянно на съёмках, — Лорейн проводит ладонями по моим плечам, и я едва могу глотнуть. Еда застревает в горле.
— Я же говорил…
— Нет, Денни, это не претензия, что ты!
Она смеётся, прижимаясь к моей щеке своей и обнимая меня за шею.
— Я скучаю. Очень сильно скучаю, и, может быть, сегодня устроим романтический вечер? Сходим в ресторан, а потом я тебя соблазню…
Прикрываю глаза от её губ, проходящих по моей скуле и опускающихся к шее медленными поцелуями. Отвращение вызывает тошноту.
— Я бы очень хотел, но не могу, — говорю, стараясь, как можно мягче, оттолкнуть свою будущую жену, отодвигаюсь и вытираю рот салфеткой.
— У тебя же только одна съёмка сегодня, Денни! Ты мог бы выделить время и для меня, ведь я…
— Лорейн, я работаю. Ты хочешь жить на широкую ногу и потратила уже более полумиллиона долларов на свадьбу, поэтому я должен обеспечивать тебя во всём, — резко обрываю её и поднимаюсь со стула.
— Ты грубый со мной. С того момента, как сделал мне предложение, стал очень груб и избегаешь меня. Ты даже не спишь со мной. Ты не занимаешься со мной любовью. Ты…
— Мне надо идти, — хватаю с тумбочки документы и ключи от машины.
— Денни! Я не договорила! Ты безобразно…
Хлопаю дверью и громко вздыхаю.
— Да пошла ты, — цежу, направляясь к лифту.
До назначенного времени съёмки у меня в запасе ещё более трёх часов, поэтому я собираюсь поехать туда, где меня вряд ли найдут. В своё новое тайное место, которое я купил буквально месяц назад, когда испытывал сильнейшую боль в груди. Мне нужно было это сделать. Хоть что-то сделать хорошее для близкого человека. И вот теперь я сделал.
Открываю забитую дверь небольшого ресторанчика, и в нос ударяет вонь краски.
— Мистер Броуд, мы не ожидали вас сегодня. У вас изменились планы, или дизайнер внёс новые коррективы в проект?
Несколько мужчин останавливают свою работу, оборачиваясь ко мне.
— Доброе утро, нет, планы всё те же. Как продвигается работа? — интересуюсь, оглядывая только недавно выкрашенные в холодный серый цвет стены, и осматриваю накрытую полиэтиленом новую мебель.
— Думаю, что управимся за пару недель и сдадим проект. Сегодня обещают привезти окна и двери, как и всё для кухни.
— Отлично. Я не буду вам мешать, просто посмотрю, — киваю и прохожу дальше.
Это теперь единственное место, где я могу быть собой. Мечта моей матери. И скоро, очень скоро, я подарю её ей. Мне бы хотелось, чтобы об этом узнала и она… Шай. В моих фантазиях, именно с ней я разрезаю чёрную ленту и впускаю сюда первых гостей моего ресторана, открытого в честь мамы. Чёртовы мечты. Они теперь так опасны.
Последний раз я видел Шай в ту ночь, когда своими же руками всё разрушил. Она поверила моим словам, и это делает меня не таким уж и дрянным актёром. Я даже не особо волновался за своё место, потому что профессионализм Шайди Лоу всегда был превыше любых личных неприязней. Лучше бы было наоборот, ведь тогда бы я перестал быть актёром, а стал бы просто обычным мужчиной с новыми мечтами.
— Мистер Броуд, шампанского?
— Нет, спасибо. Начнём съёмку? Я готов, — качаю головой и подхожу к подготовленному фону.
Теперь всё не так, как было раньше. Тогда я получал наслаждение от каждой фотографии, которую делал для заказчика. Сейчас это просто работа. Как люди разносят пищу или моют полы — то же самое. Они улыбаются, когда, по только что вымытому полу, проходят зазнавшиеся выскочки и пачкают его. Вот и я такой. Ничего не чувствую больше. Заморожен. Мне безумно холодно. Мне одиноко среди софитов, популярности и денег.
Я так скучаю…
Я перестал запоминать имена и лица. За последний месяц я видел их столько, как и пожимал руки, позволяя себя обнимать, целовать в щёку при приветствии, что если бы попытался их запомнить, в моей голове образовалась бы каша. Поэтому я даже не интересуюсь ни тем, кто мне подал воду, ни тем, кто меня сегодня фотографирует, хотя знаю, что это довольно именитый и популярный фотограф. Единственный человек, которого я запомнил и вряд ли забуду — мой агент, Даррен Джонсон, довольный, как жирная свинья. Моя неприязнь к нему не прошла до сих пор. Я ему не верю. Он так часто и много расспрашивал меня, уточняя все нюансы моей предстоящей свадьбы, что это сделало меня параноиком. Я больше, вообще, никому не могу доверять. Везде враги, готовые найти мои минусы и рассказать о них публике. А минусов у меня немало. Я весь отрицательный.