— Вы не знаете местных танцев? — спросил у меня почти-Вей.
— Не знаю, — согласилась я.
— Хотите, я вам помогу? Здесь нет ничего сложного. Главное, старайтесь не запутаться в ногах. — И добавил: — Я хорошо танцую.
Наверное, он ещё и петь должен неплохо, если профессионально занимается актёрской деятельностью. Может, на каком-нибудь из представлений и споёт.
Почти-Вей протянул мне обе ладони внутренней стороной вверх. И я вложила в них свои — не придумала ничего более подходящего. Кажется, я все-таки оказалась права: довольно кивнув, мужчина потянул меня на себя.
Мои пальцы в его ладонях затрепетали, как крылья бабочки на ветру.
Раз, два, три, четыре, пять. Необычный здесь счет.
Раз — шаг, два — взмах руки, три — разрыв прикосновения, четыре — поворот вдоль собственной оси, пять — шаг навстречу друг другу и воссоединение рук.
Вроде бы, нет ничего сложного. Хотя танцами я в школьные годы не успела заняться. Мечтала об этом, но не нашла времени ещё и на них.
Если закрыть глаза, можно представить, будто бы я и в самом деле танцую с основателем этого города. Я — даже не чужестранка, а иномирянка, ведомая духом этого места, самым родным существом для всех здешних улиц, мостов и фонарей. И музыка подхватывает нас своим плавным звучанием и утягивает всё дальше от реальности. И я перестаю что-либо понимать.
Сплю ли я? Или даже так: жива ли я? Хочу ли я, чтобы Гетбер оказался прав? Слишком глобальный вопрос. Надо определиться для начала, хочу ли я вообще хоть что-нибудь. Раньше ведь много чего хотелось: время приходилось делить между учебой и увлечениями, давалось это с трудом, как когда делишь полукилограммовый тортик между тридцатью гостями. А теперь — гости ушли, ешь не хочу, да только пропала всякая тяга к сладкому.
— У вас прекрасно получается.
Кто мне об этом сказал? Гетбер? Или мой напарник по танцам? Или сам Вей, который продолжает присматривать за своим городом, даже лишившись физического воплощения.
Я распахнула глаза.
Напарник смотрел на меня, не отрывая взгляда. И я, смущенная, улыбнулась.
Музыка утихла, и прикосновение теперь оборвалось окончательно.
— Я бы хотела посмотреть, что происходит вокруг, — ответила я наконец.
— Всё то же, что и всегда, — заметил он, пожимая плечами. — Но, само собой, я не могу отказать даме в просьбе и не пройтись с ней по нашему чудесному городу.
Моя правая рука вдруг оказалась в его левой, и неожиданный спутник повел меня прочь от постамента — к той самой периферии, которую я так желала увидеть. Ладонь пронзила тысяча иголочек, будто я прижалась к еловой ветке.
— Кстати говоря, — поделился он, — эта площадь была, пожалуй, первым общественным местом, возведенном в городе. Здесь тогда мало чего было, буквально несколько домов, но уже в тот момент на площади вовсю укладывали брусчатку. Так что идём мы с вами сейчас по истории.
— А птицу водрузили тогда же? — поинтересовалась я.
Моего спутника это неожиданно развеселило — даже из-под маски я расслышала, как он фыркает.
— Птицу позже. Да и в целом — непростая это птица. Магическая. В её глаза встроены особые устройства, не возьмусь описывать их подробнее… Которые передают изображение колдуну. Это самая высокая точка в городе, так что птичка может глядеть куда дальше, чем мы, лишенные крыльев. Ещё, к слову, она крутится. Есть даже приметы. Большой удачей считается увидеть, что птица смотрит на юг — это значит, сейчас все спокойно. А если птица смотрит на север…
— То что?
— Вы ведь и сами знаете, какие у нас взаимоотношения с Лорьян-Шоле.
Само собой, я не знала. Но не стала в этом признаваться. Подозреваю, не самые радостные.
— Что насчёт сейчас? — поинтересовалась я.
— Вот видите, там, позади, высокая такая башенка на узком таком дворце? Это здание мэрии. И башня находится, можно сказать, в основании компаса. Ровно на севере, на ноле градусов. Выходит, сейчас птичка посматривает на северо-запад. Не слишком радостно, но и не безнадежно. Вейзенская академия, к слову, лежит на юго-востоке.
Вейзенская академия… Знаем такую. Интересно, почему он вспомнил о ней сейчас?
— А вот там, — продолжил мужчина, — видите, из-за тех домов выглядывает нагромождение куполов? Это здание музыкального театра имени Вилфирта Ёнга.
— Знакомое имя, — кивнула я. Впервые, будем честны, его слышу.
— Как вы считаете, его методы устарели? В последнее время часто слышу нечто подобное… Хотя, как мне кажется, он в самом деле заложил хорошую базу, фундамент, и если бы не он, что было бы сейчас с нашей магией? Только хаос и никакой системы.