— Я тоже так думаю, — согласилась вполне искренне. — База в любой области — это очень важно.
Он на краткий миг обернулся и взглянул на меня.
Мы стали двигаться чуть в отдалении от бесконечных лотков. Почти-Вей сначала обратил внимание на ту (вроде как) гадалку, которую я и сама заприметила в самом начале.
— Надджа, — представил её мой спутник. — Честно говоря, я бы не советовал вам к ней обращаться. Я как-то обратился, по глупости… такого мне насулили… если отбросить метафоры, сказали, что в будущем предателем собственной империи стану. Ну какой я предатель? — он развел руки в сторону. — Ещё любовь предсказали великолепную, такую, что сердце превратит в фарш, обратно не соберешь. Шесть лет с тех пор прошло, а любовь… ну да ладно.
Потом его взгляд упал на девчонку, продающую шелковые платки. По площади гулял легкий ветерок, а платки ему вторили, колыхаясь от легчайшего дуновения. Девчонка и сама, кажется, держалась из последних сил — тоненькая, как тростиночка. Зато волосы густые, как лошадиная грива.
— А это Сента. Она недавно появилась здесь, года три назад. Сменила мать. Мне кажется, у неё платки даже искуснее получается. Сам бы покупал и носил, да только, боюсь, не поймут… И ещё она сказки рассказывает так чарующе, заслушаешься. Мне кажется, она немного волшебница, но вряд ли у неё есть время и деньги на учёбу.
Мы прошли чуть дальше.
— О! — обрадовался мой спутник. — Сейчас между домами мелькнуло здание главного банка. Его недавно построили. Проценты дерут… И при это делают вид, будто все такие благодетели. Посмотришь на таких мошенников, начнёшь радоваться тому, что обучен математике. Дурят людей без зазрения совести. Знал я одного простого работягу, Аццо его звали, так ему пришлось продавать дом, единственное, что было, чтобы расплатиться с ними…
Мне начало казаться, что я медленно, но верно становлюсь частью этого города, вливаюсь в него и растворяюсь, как яркая капля акварели в стакане с водой. Я слишком бледна, чтобы предать воде хоть какой-нибудь оттенок, и все-таки я неразличима с ней, едина, и без меня её бытие представить уже невозможно.
Теперь почти-Вэй кивнул на одного из тех жонглеров, что произвели на меня такое сильное впечатление. Он был одет в костюм: левая половина жёлтая, а правая — красная, черные кудри собраны в высокий хвост.
— А это Джерт. Он приходит пожонглировать на площадь, сколько я себя помню. Неплохо получается, так?
Джерт одновременно жонглировал маленьким металлическим шариком, яйцом (не удивлюсь, если сырым), кошельком со звонкими монетами и чем-то шершавым, цветом напоминающим кирпич.
— Неплохо, — не стала спорить я. — Скорее даже хорошо.
— Вот именно, — мой спутник выдержал театральную паузу. — Представьте, как я удивился, когда полтора года назад он пришёл учить нас колдовать над животными. Не в том плане, что мы пытались превратить их в бессмертных монстров. В более полезном. Вылечить болезнь или хотя бы опознать… Один из самых трудных предметов, что мне пришлось сдавать.
— В Вейзенской академии, так? — полюбопытствовала я. И все-таки внутри уже начало проклевываться зерно сомнения.
— С вашего позволения, я хотел бы хоть ненадолго снять маску. Дань традициям — это, конечно, здорово, но дышать в ней тяжеловато. А я надел её несколько часов назад.
Он остановился напротив меня и легким движением руки развязал узелок, удерживающий его маску.
В тот самый миг мужчина оказался юношей. И по совместительству — моим студентом.
— Вилсон, — выдохнула я, не в силах поверить собственным глазам.
— А я вас сразу узнал, Варвара, — признался Вилсон, слегка краснея.
— И как же вам это удалось?
Мгновение волшебства все-таки разрушилось — стоит это признать. Я осознала, что ещё несколько секунд назад шла рука под руку с собственным подопечным, и покраснела, наверное, в несколько раз сильнее его.
— По строгому взгляду и волосам — они у вас отливают огнём, что ли… И ещё по рукам, скрещенным на груди. Вас сложно не узнать, — Вилсон вздохнул. — Вы выделяетесь из толпы. В хорошем смысле. — И добавил, как ни в чем не бывало: — Хотите попробовать медовые яблоки? Ничего, вроде как, изысканно, но очень вкусно.
Руки сами собой переплелись и прижались к груди. Пожалуй, это и вправду моя типичная реакция.
— Вас не смущает, что я — ваш преподаватель?
— Джерт ведь меня не смущает, — Вилсон пожал плечами. — Но, если вам теперь неловко говорить со мной, то я уйду. — И замер в ожидании вердикта.