— Ты замужем? Там, в твоём мире?
Впрочем, этот вопрос тоже касается успехов — но уже в личной жизни.
— Нет, никогда не была и не планировала побывать в ближайшее время, — сказала я это равнодушно, но внутри всё загорелось вмиг, будто кто-то поднёс спичку к обильно политым бензином сухоцветам.
— Хотела бы побывать? — не унимался Гетбер.
— Давайте потратим время на исследование, а не на бессмысленные разговоры. Если вам интересно моё мнение на разные направления моей скромной жизни, то… — и запнулась. Не скажу же я ему — позовите меня на ужин, и мы обсудим с вами всё это в менее формальной обстановке.
— То что? — подловил он тут же.
— То спешу вас огорчить, я не делюсь такими подробностями с окружающими людьми. Верните мне, пожалуйста, камень, подальше от… всякого. — Не могу утверждать наверняка, и всё-таки мне показалось, что Гетбер задержал свою ладонь над моей дольше, чем того требовал простой обмен камешком. — И попытайтесь вспомнить заклинание… что-нибудь очень безобидное и слабенькое.
— Варя, ты вообще знаешь, как работает здесь магия? — поинтересовался Гетбер. Он вдруг встал, выпрямился во весь рост. И продолжил: — Магия может разрушать материальное и нет, а может создавать — как из чего-то, так и из пустоты. Может работать со стихиями, может разменивать души, а может заставлять двигаться тела, лишенные этих самых душ. Может ранить, а может лечить, может дарить любовь, а может навсегда лишить всякого интереса к жизни. Какая именно из функций магии тебя интересует?
Признаю — меня задел тот факт, что Гетбер считает меня несмышленой, ничего не понимающей ни в этом мире, ни в каком-либо ещё.
— Если вы знаете книгу, в которой всё это изложено чуть более структурированно, я обязательно с ней ознакомлюсь.
— Я вижу, что ты любишь читать книги, — он недвусмысленно взглянул на стопку с литературой по минералогии. И замер, ожидая ответа от меня.
Я развернулась вокруг собственной оси, пытаясь отыскать, чем же таким могу развлечь Гетбера. И к великой радости для себя обнаружила засохший много лет назад цветок, одеревеневшими стволами напоминающий каланхоэ, но совершенно лишенный листьев. Я отставила его в дальний угол, и не надеясь уже спасти его. Но и выкинуть рука не поднялась — слишком свежа память о моей собственной коллекции фиалок, прямо сейчас погибающей где-то там, в другом мире, боюсь представить, насколько далёком. Суждено ли мне ещё хоть раз наблюдать их нежные лепестки? И отчего коварная, играющая против меня же самой душа шепчет, что нет?
— Я бы попросила у вас внести в мою жизнь хотя бы немного смысла, — тихо заметила я, приближаясь к цветочному горшку, — но боюсь, эффект от этого будет слишком непредсказуемым, а я ещё и себя потеряю. Поэтому, — я подхватила горшок и повернулась к Гетберу. — Пожалуйста, попробуйте его воскресить. Это входит в круг ваших талантов?
И пыльный горшок приземлился на чистый лабораторный стол.
— Да, ему точно хуже уже не станет, — согласился Гетбер, и во взгляде его читалась скорее недоумение, чем любовь к ни в чем не виноватому цветку.
— Что касается стандартных условий? — спросила я. Села позади цветка и открыла лабораторный журнал, готовая делать записи. — Сколько времени бы вам потребовалось? И сколько… ресурсов? Хотя я понимаю, что магии сложно присвоить единицы измерения.
Думала, Гетбер надо мной посмеётся. А он взял и улыбнулся:
— Такой подход мне нравится больше. Я использую такой термин, как «ёмкостные единицы». И ученикам его вдалбливаю… А они твердят, что магия — это творчество, и не стоит её подгонять под такие жесткие границы. Который год преподаю, а все об одном и том же. Ну хорошо. Предположим, этот цветок затребует у меня около трёх единиц. Всё-таки предстоит работать с мёртвой материей, а она неохотно подвергается изменениям. И ещё — мало его оживить, нужно запустить процессы роста, пустить по сосудам живительный сок и заставить цвести… Есть у тебя тут вода?
Я вернулась к любимой раковине и повернула ручку в виде креста. Труба задрожала, готовая вылететь из держателей, но всё же выплюнула порцию воды в стакан, который я заранее поднесла к крану.
— Столько достаточно?
— Достаточно, — ответил Герберт и добавил: — Попробуем через воду работать. Сделаем её, скажем так, живой, перенасытим энергией, и цветку будет некуда деваться, кроме как эту энергию вдохнуть. По времени это недолго. Не более получаса, если никуда не спешить. В чрезвычайных условиях можно справиться в три раза быстрее.
Вернувшись за стол, я послушно вывела: «Живая вода для цветка: 3 ёмк. ед., 10»'. Итак, следующий вопрос: