Впрочем, модный дом я отыскала быстро благодаря стенам, практически полностью состоящим из стекла. По нижнему периметру его создатели провели подсветку — наверное, это здание весьма волшебно смотрится в темноте. Сквозь стены я уже издалека разглядела безликие белые манекены, наряженные в несколько слоев одежды.
Вилсон уверен, что мне нужно именно сюда? Кажется, даже если я пожертвую этому магазину все свои бумажки, мне хватит в лучшем случае на один носок.
Ладно, проверим! Здесь ведь тоже наверняка должны быть распродажи. Что-нибудь да урву на смену. Я уже сама воспринимаю себя героиней мультфильмов, одной из тех, которые на протяжении нескольких сезонов сохраняют верность своему образу.
На входе меня встретили, как почётного гостя. Лакей в коричневом смокинге открыл передо мной дверь, и я оказалась в мире, сшитом из пёстрых лоскутков. Магазин делится на несколько крупных зон: мужская одежда на первом этаже, женская на втором, детская на третьем, под самой крышей. В левой, если смотреть относительно главного входа, стороне расположилась верхняя одежда и обувь, по центру — повседневная, и правее — более праздничные варианты. Я едва успела переступить порог, как меня тут же подцепила девушка, что-то вроде консультанта, и принялась сосредоточенно выслушивать мои пожелания. Моя ровесница, в похожем на моё платье, легко подхватывающая нить разговора — наверное, мы могли бы подружиться, если бы нас не ограничивали товарные отношения.
С верхней одеждой и повседневной я ещё смогла смириться — всё-таки глаз успел привыкнуть к некоторым особенностям местной моды. Но вот праздничные образы поразили меня в самое сердце. Никогда ещё я не видела столько металлических вставок и такой асимметрии. Одно платье могли одновременно украшать цепи в зоне декольте, пояс из крупных звеньев, заклепки по нижнему краю юбки, и при этом оно оголяет левое плечо и гармошкой собирается у правого бедра. Требует такая красота что-то около моей зарплаты за месяц. Впрочем, за неё, пожалуй, и не жалко.
А в менее впечатляющем сегменты цены оказались вполне себе демократичными. На восемьсот рубионов я смогла приобрести себе новое платье — темно-синее, с рукавами-фонариками и уже стандартной юбкой в пол, прямые брюки, белую рубашку, очень похожую на те, которые предпочитает Гетбер, пару комплектов нижнего белья и даже шерстяную накидку (нормальных свитеров здесь не обнаружилось). Ещё триста рубионов затребовали у меня за ботинки, и я отдала их без всякого сожаления. Такие мягкие и удобные ботинки из кожи надо ещё поискать. Туфли, подаренные Ферантой, я бы прямо сейчас отправила в мусорное ведро, но вдруг все же пригодятся на каком-нибудь празднике?
Покупки убрали в тряпочную сумку, пожелали всего самого хорошего и проводили улыбками. Оказавшись на улице, я первым делом переоделась в новую обувь. И куда более радостная отправилась в хозяйственно-бытовой отдел — на квартал левее модного дома. Чуть меньше сотни рубионов мне потребовалось на то, чтобы обзавестись собственной расческой, зубной пастой и банным полотенцем, а также ещё целой кучей всякой мелочевки. Даже записную книжку прихватила. Буду теперь на собственные лекции не с потрепанными листами бумаги прибегать, а степенно приходить, держа в руках записную книжку.
Последним пунктом моих сегодняшних закупок стал магазин инструментов. Вилсон, как оказалось, подобными вещами совсем не увлекается, так что ему потребовалось время, чтобы вспомнить хоть какое-нибудь место. И все же одна скромная лавчонка пришла ему на ум.
Отыскать её оказалось сложнее двух предыдущих. К администрации города она никакого отношения не имела, популярностью у местных не пользовалась и много места не требовала, так что хозяин обустроил её в подвале дома, где сам же и жил в одной из квартир.
Лавчонка так и называлась: «Мастерская Ахелфа». Я три раза прошла мимо и вернулась обратно, прежде чем разглядела вырезанную из дерева вывеску. В самом деле скромненько — всё-таки здесь даже вывески предпочитают металлические. А над дверью, лишенной каких-либо стеклянных вставок, висит композиция из птичек и колокольчиков. Стоило мне потянуть дверь на себя, как прозвучал мелодичный перелив.
Давно это было, и все-таки когда-то я гостила в гараже у папы. Там правили примерно те же запахи, что и в этой мастерской: дерево, тлеющая бумага, морилка, бензин. И даже одиночная лампочка над головой точь-в-точь такая же, одинокая и приторно-жёлтая. Я застыла возле выхода, готовая в любой момент уйти — никого живого в комнате не обнаружилось. Лишь полки, заставленные не то товаром, не то инструментами личного пользования.