Я хотела спросить, близко ли к Вейзену море, но в последний момент одумалась. Все-таки это — факт, который должен быть известен каждому жителю империи, хотя бы раз в жизни заглянувшему в географическую карту.
Будто в подтверждение слов Вилсона, едва мы успели сесть, к нам подбежала официантка и поинтересовалась, что же мы будем заказывать. И принялась перечислять блюда. А я-то надеялась на меню взглянуть… Желательно со стоимостью всех этих морских шедевров. Вилсон наверняка прочитал в моих глазах испуг, потому что взял ситуацию под собственный контроль. И сделал заказ за нас двоих. Весьма длинный заказ.
— Не уверена, что смогу расплатиться, — честно призналась я.
— Не переживайте об этом, — попросил Вилсон.
— Хотя я заметила — по тому же дому с одеждой, например — что цены здесь ниже, чем я ожидала.
Я взглянула на один из иллюминаторов: солнечности сегодняшнего дня пришла на смену пасмурность. Ну и хорошо, ведь про солнцезащитные очки я совсем забыла. Зато про молоток — нет. Надо срочно пересмотреть приоритеты.
— Средние зарплаты по городу сильно ниже преподавательских, — объяснил Вилсон. — Я знаю, сколько примерно получают преподаватели, мне нашептали на ухо. Так вот: труженики заводов или, скажем, бесконечных бухгалтерий получают раза в три меньше.
Вот оно как. Город передовой, продвинутый, но бедность никуда не делась.
Я бы Вилсону про наших учителей рассказала, да только боюсь в очередной раз его шокировать.
— Так что там насчёт спектакля? — улыбнулся он.
Но моё волнение уже успокоилось, поэтому я ответила просто:
— Хороший. Неоднозначный, но хороший. Актриса, которая играла главную героиню, конечно, выше всяких похвал.
— Оттолайн Гилен? О, знаю такую. Я ей передам. Думаю, она в любом случае спросит мнения моей спутницы. Эта актриса очень любит незаметно для всех посматривать на балкон, который вот уже полтора десятка лет по праву принадлежит мне.
Пятнадцать лет! Я ни в одном месте не прожила столько времени.
— И вы смотрите один и тот же спектакль по кругу? Не надоедает?
Вилсон пожал плечами и признался:
— Не то чтобы я посещаю все до единого спектакли с участием моей любимой актрисы, но все-таки каждую постановку раза хотя бы по три я лицезрел. Теперь-то вы понимаете, почему мне иногда очень хочется вздремнуть.
— А сами вы на той сцене не выступаете?
— Только этого не хватало. Никаких преимуществ такие выступления мне не дадут, лишь одни сложности. Начиная от сравнения моего скромненького таланта с её великим. И заканчивая тем, что я всё-таки выбрал для себя иной путь. Тогда, на маскараде, я согласился поучаствовать в спектакле по просьбе одного моего хорошего друга. Но он нечасто просит меня о подобных вещах.
Начался ужин.
Я и рестораны ведь посещала нечасто. Пару раз меня звали туда, ещё студентку, и вечный недостаток денег не позволял разгуляться. А самое обидное — оба этих раза еды приносили ложку, зато размазывали её по тарелкам с диаметром пиццы.
Здесь с посудой обошлись куда оригинальнее, но обо всем по порядку. На первое у нас были одинаковые овощные супы-пюре вкупе с зарумяненными, посыпанными какой-то пряной травой гренками. Вот только для гренок никто не выделил отдельного блюдца: они лежали поверх чашки с супом, состыкованные, как напольные доски.
И уже на второе — рыбная запеканка в томатном соусе. Она растаяла во рту, как первый снег, но ещё больше поразила меня своей подачей на грани эстетики и отвращения. Керамические чашки представляли из себя морское чудище наподобие нашего удильщика, только без фонарика над головой. По спине рыбищи шел разлом, внутри которого, собственно, и прятались томатно-кровавые внутренности.
— Своеобразно, да? — развеселился Вилсон.
— Хорошо они придумали.
— Знал, что вы оцените, — он хмыкнул. — Ещё десерт!
Впрочем, десерт нам задержали. Зато у погоды никаких задержек не было. Вместо того, чтобы плавно перейти к бархатной синеве, небо с каждым мгновением становилось всё более серым и мрачным. И даже сквозь эти маленькие окошки было видно, как качаются на тонких шеях фонари — разбушевался ветер.
Зонт я тоже забыла купить. Ни от солнца не смогла защититься, ни от дождя теперь не спасусь. А ведь к тому моменту, когда десерт нам все-таки принесли, дождь уже начался. Крупные капли устремились к земле, точно сорвались с цепей сторожевые псы, жадные до справедливости, подгоняемые воздушными хлыстами. Есть в этом своя прелесть: если прикрыть глаза, то можно представить, будто ты и в самом деле находишься на корабле. Стоишь на самом краю палубы, подставляешь себя ветру, и он трепет тебе одежду и волосы, срывает с рук цветные браслеты, отрезвляюще бьёт по лицу. Начинается буря, капитан отдаёт приказ — срочно прятаться по каютам, а ты продолжаешь стоять, всё ждешь чего-то.