Ещё секунда промедления — он бы свернул, скрылся в другом коридоре, и я уже не смогла бы его отыскать.
— Гетбер, подождите!
Здесь было шумно, толпились в ожидании занятий студенты, но он все равно меня услышал. Развернулся и застыл, ожидая, пока я до него добегу. В новых ботинках бегать очень удобно, так что долго ждать не пришлось.
— Спешите? — поинтересовалась я.
— Немного, — ответил Гетбер. — Хочешь узнать моё мнение по поводу твоей лекции?
И я выдохнула. Мир снизил скорость до обычного состояния, только сердце все ещё слишком быстро стучалось в груди.
— Если у вас есть, что сказать, то можете поделиться.
Мы сдвинулись с места и, не знаю уж, осознанно или нет, и направились в сторону выхода, который ведёт во внутренний дворик.
— Слишком много тёмных пятен, — выдал Гетбер. — Часть выводов неочевидна, скорее даже, притянута, и нет никакой веры в то, что они правдивы. Но в целом со своей задачей твоя лекция справилась.
И так всегда. Обязательно найдётся тот, кто внесёт ложку дегтя и поубавит воодушевление.
— И какая задача была у моей лекции, если не просто рассказать, как обстоят дела на сегодняшний день?
Гетбер улыбнулся и посмотрел на меня, как на глупую. Заметил:
— Пусть будет такая. Хотя, если судить о ситуации в целом, то теперь, считай, весь Вейзен знает, что начались испытания таинственных камней, — он пошевелил пальцами, будто хотел нагнать ужас, — и что отвечаешь за них ты. Загадочный доброволец не в счёт… Знает Вейзен — знает империя. Знает империя — узнают и соседи, а соседи у нас разной степени дружелюбности. Об этом даже в энциклопедии написано, заходи на досуге в гости, почитаешь. Хотя да, о чём это я… Наглею.
Приглашение я пропустила мимо ушей, но вот ко всему остальному у меня были возражения:
— Вы переоцениваете значимость моей лекции.
Мы остановились возле той самой дверцы, через которую проходили на нашей первой встрече. Не интересуясь желаниями Гетбера, я вышла на свежий воздух и побрела по тропе вдоль деревьев. Те времени даром не теряли — уже пустили белые цветочные почки. Ещё неделя — взорвутся, как кукурузные зерна. И всё здесь будет в цвету.
— Ты ведь не ради этого непритязательного мнения бежала за мной, так? — прозвучало за спиной.
— Я за вами не бежала. Но вы правы, кое-что я хотела спросить.
Я развернулась и застыла.
— Спрашивай, — Гетбер пожал плечами.
— Точнее даже, сказать.
— Говори, — предложил он. Сама доброта и невинность.
— Это ваш студент устроил тот взрыв, — выдала я, решила не ходить вокруг да около. — Я разговаривала со свидетелем, и этот свидетель сообщил мне, что тот, кто создавал взрыв, использовал ваши методики.
— Какие, например?
Я вспомнила усмешку Лисбет и не стала повторять пародию. Добавила убедительно:
— Точно знаю, что ваши. Это либо кто-то из тех учеников, которые уже прошли ваш курс, либо кто-то из нынешних.
— Кто-то из нынешних не только мой ученик, — заметил Гетбер. — Но ещё и твой.
— Вот как, значит… — Я не сдержалась, даже руками всплеснула от возмущения. — Теперь выходит, что это мой ученик устроил взрыв? Я ведь даже магии не обучаю.
Гетбер встретился со мной взглядом и примирительно улыбнулся:
— Чей бы ученик это ни был, думаю, мы можем простить ему эту маленькую шалость. Перестань зацикливаться на такой чепухе, Варя. Подумай о чем-нибудь более высоком, более значимом.
Он направился вглубь сада, оставив меня позади. И мне не осталось ничего другого, кроме как пойти следом. Слишком часто мне приходится его догонять.
Гетбер занял одну из лавочек. Откинулся на спинку, вытянул вперёд ноги, поднял лицо к небу и закрыл глаза. Я села рядом, на самый край.
— Хороший сегодня день, — Гетбер вздохнул. — Не ослепительный и не дождливый. Весьма спокойный, по крайней мере, если рассматривать его поверхностно.
— И что это значит? — не смогла смолчать я. — Высокое и значимое?
Он приоткрыл один глаз, посмотрел на меня лениво, как кот, перегревшийся под солнечными лучами.
— Ты стоишь на пороге великого открытия. Можешь подумать об этом.
— Никогда не мечтала совершить великое открытие, — призналась я. — Даже когда стала заниматься наукой. Вы же знаете, что у себя я занималась наукой.
— Знаю, — ответил Гетбер. Но ничего больше не сказал.
Мы посидели ещё пару минут, наслаждаясь тишиной, слегка подкрашенной бликами на окнах академии, шелестом листьев и скрипу камешков под ботинками, который рождался, стоило лишь чуть шевельнуть ногой.