Едва произнеся слова, я сорвалась с места, но камень из рук не выпустила. Это стало причиной трудностей — третью руку я себе все-таки ещё не отрастила. Коленом придерживая сидение, я ткнула ножку совсем не туда, куда должна была — не в угол, а в центр, смещенный к левому краю, ещё и сделала это под наклоном… Я потянула ножку в сторону, желая выровнять, но магия не дала мне исправиться. Три другие ножки мгновенно взлетели в воздух, я не успела даже удивиться. И прикрепились к сидению: одна из них составила пару той, которую присоединила я, но наклонилась в обратную сторону. А две другие отыскали друг друга на правой стороне сидения.
Вместо табуретки у меня получилось нечто вроде собачки, какие получают, скручивая вытянутый воздушный шар. Или козла, через который несчастных учеников заставляют перепрыгивать на уроках физкультуры. Правда, мой-то козёл с приколом в виде высокой спинки. Я бы через такой не перепрыгнула ни в жизнь.
А ведь в методичке писали — удерживайте ваши элементы не меньше минуты, магии нужно время.
Моя же магия не дала мне ни мгновения.
Иногда Гетбер оказывается прав. Взять даже его подход к магии — точный расчет, выверенные формулы. В работе с камнями без них никуда. Пожалуй, я ещё должна быть благодарна, что ножка стула не приросла к моей руке. Иначе осталась бы в истории Вейзена, как человек-дубина.
Было боязно, но я все-таки попыталась сесть на модифицированный собственными руками стул. Он выдержал, даже не скрипнул. Правда, стал значительно ниже — за столом работать все-таки будет неудобно. Но ведь выдержал! Значит, колдовство всё же сработало. Просто слишком быстро. Да, с одной стороны, ничего хорошего в этом нет — неконтролируемая магия опасна, это даже мне, иномирянке, понятно. Но с другой — я в очередной раз убедилась в том, насколько широка сфера применения этих камней. И насколько они легки в использовании.
Дизайнерский стул я на всякий случай придвинула ближе к столу, чтобы он не бросился в глаза никому, случайно перепутавшему мою комнату со своей собственной. Остаток дня я провела за книгами, хватаясь за любую информацию, которая потенциально может быть мне полезной. А поздним вечером вышла на прогулку.
Во внутреннем дворике академии было так пусто и тихо, будто здесь давным-давно никто не учится. Я в который раз усомнилась в реальности происходящего. Клянусь: я не удивлюсь, если вдруг очнусь и осознаю, что все происходящее было плодом моего воображения.
Мне вдруг стало так одиноко, что я согласилась бы на любую компанию. Пусть это был бы Вилсон, который меняет спутниц, как перчатки, или Гетбер, главный любитель загадок. Пусть это даже будет кто-то из преподавателей, которые даже не здороваются со мной.
Но во двор так никто и не вышел. И я вернулась к себе.
Начиналась новая неделя. Наступала неумолимо.
Утром я отвела лекцию у студентов, постоянно ловя на себе взгляды Вилсона, но поговорить нам так и не удалось. Да и был ли смысл? В этот раз тема показалась студентам сложно, поэтому я ещё долго отвечала на вопросы. Разговоры о вещах, в которых я хоть что-то понимаю, успокаивали. В отличие от моих подопечных, аудиторию я покидала воодушевленной.
У меня была целая свободная пара — мы с Ирмалиндой договорились, что поедем в лабораторию после обеда. Я сходила до Феранты, но, как случалось уже не единожды, на месте её не оказалось. Была вероятность повстречать Феранту в коридорах. Я вдоволь нагулялась по коридорам, но не встретила ни её, ни кое-кого ещё.
Никому в этом не признаваясь, где-то в глубине души я все же надеялась, что Гетбер попадется мне на глаза. Но ни в понедельник, ни во вторник этого не произошло. И я перестала ждать. Сколько ещё раз он пообещает мне нечто, чего не может исполнить?
Сколько себя помню, я всегда такой была. Придумывала себе то, чего не существует в реальности, и искренне в это верила. Вот и теперь моя дурная голова отчего-то решила, что Гетбер действительно хочет проводить время рядом со мной, и теперь я озираюсь, пытаясь его отыскать.
Хотя бы с Ирмалиндой у нас всё заладилось.
Я решила не суетиться и ещё в наш первый совместный день достала из потайного шкафчика камень среднего размера, отливающий небесно-голубым цветом. Ирмалинда воспринимала магию иначе, нежели мой предыдущий помощник: она обращалась с ней интуитивно, примерно как я, поэтому моя идея создать математическую модель почти сразу же была отвергнута.