— Знаешь, почему именно не моё?
— Меня это не интересует, — выплюнула я. – Отойди, Рус.
На лице его снова появилась усмешка. Пальцы сомкнулись вокруг моего запястья. Клатч всё-таки выскользнул из рук, оказался в его.
— Мы уходим, — резко подняв меня на ноги, процедил он. Сдавил руку сильнее. Ещё раз бросил взгляд на сцену, где в этот самый момент Лев отыгрывал очередную сольную партию.
Как же я ждала этого! Вцепилась в спинку, прекрасно зная, что вряд ли смогу увидеть всё это ещё когда-нибудь. Вот только Руслану не было до этого дела. Смяв моё сопротивление подобно фантику от конфеты, он буквально потащил меня к выходу с ложи.
— Руслан! – я дёрнулась обратно, зашипела, попробовала оцарапать его. – Я никуда…
— Мы уходим, — гаркнул он, остановившись. Опять рванул меня на себя, на этот раз с такой силой, что я как пушинка врезалась в его грудь, и процедил сквозь зубы: — Я не спрашиваю, пойдёшь ты или нет. Мы уходим, Ева, — с силой сдавил мой подбородок и проговорил с угрозой: — Сейчас ты уходишь со мной.
— Только не говори, что ревнуешь, — раздражения и гнева во мне было ничуть не меньше, чем в нём. Не таясь, я смотрела ему в лицо, вспоминая вчерашний вечер. Его фотография на дисплее телефона любовницы, её сегодняшнее появление тут…
Темнота его глаз оставалась непроницаемой. Только самый уголок рта едва различимо дёрнулся прежде, чем он заставил меня поднять голову ещё выше.
— Глупая малышка Маугли, — снова его дыхание на губах. Угрожающе ласковое касание к коже.
Не успела я опомниться, Рус смял ткань моего палантина. Теперь во взгляде его отражалась та самая угроза, что раньше звучала в голосе — угроза и темнота.
— Повторяю тебе в четвёртый раз, Ева, — накрутил ткань на кулак. – Мы уходим.
Я помнила, как легко рвётся под его пальцами кружево, как трещит беззащитная ткань. Помнила, как легко способен он ломать и разрушать, ведомый лишь собственной мимолётной прихотью. Просто так, ради забавы, чтобы показать, кто главный. Вот только терпеть этого я больше не намеревалась.
— Убери руки, — выговорила я сквозь зубы. — И не смей хватать меня подобным образом! Я не твоя собственность и не твоя игрушка. Ты понял меня?
— Н-да? – пальцы его действительно разжались. Только то, как он выговорил это короткое «н-да», как при этом сверкнули его глаза, мне совсем не понравилось.
Одёрнув палантин я оглянулась в сторону зала, однако Руслан тут же толкнул меня к двери. Чтобы не упасть, я сделала несколько шагов, развернулась к нему, собираясь послать его к чертям собачьим. Вот только продолжать разговор он и не подумал.
— Если не пойдёшь сама, — положив ладонь мне на талию, чуть выше ягодиц, заговорил он негромко, — я проволоку тебя вначале через этот холл, потом по лестнице, а потом через фойе. И поверь, зверёныш, никто и слова мне не скажет.
— Даже если я буду кричать и крыть тебя матом? – наградила я его гневным взглядом. Что-то подсказывало мне, что ответ я знаю.
— Даже если ты будешь визжать и просить, чтобы какой-нибудь педераст в обтягивающих яйца штанишках избавил тебя от посмевшего покуситься на твою честь ублюдка.
— Под ублюдком я, как понимаю, ты подразумеваешь себя? – ехидно переспросила я, на что Руслан ничего не ответил.
Стиснув зубы, я прошла с ним по холлу и стала спускаться вниз по широкой мраморной лестнице. Огромная хрустальная люстра, висевшая в фойе театра, переливалась множеством огоньков, тут и там стояли вазы с живыми цветами. Если бы не идущий рядом Рус, я бы, наверное, смогла почувствовать себя королевой или английской принцессой. Вот только ладонь его не давала мне забыть о реальности. Жар и холод…
— Что тебе от меня нужно? – осведомилась я, когда мы оказались внизу. Тут и там на серебристых подносах были расставлены фужеры с шампанским, лежали раскрытые коробки с конфетами, угоститься которыми можно было за отдельную плату. Подойдя, Руслан не церемонясь взял бокал и подал мне, но пить я больше не собиралась. Оттолкнула его руку, и шампанское, выплеснувшись, попало ему на пальцы, на мраморный пол.
— Не стоит так себя вести, Ева, — он взял другой бокал и снова подал мне. Чернота в его глазах опасно сгустилась.
Чувство самосохранения подсказывало, что действительно не стоит. Не отводя взгляда, я забрала шампанское, следом за ним – конфету, что он дал мне на протянутой ладони. Конфета…
Точно такие же я ела в его доме в самую первую ночь. Понимание этого отозвалось внутри чем-то болезненным и вместе с тем злым. Несколько долгих секунд я смотрела на квадратик шоколада, а после вскинула голову.