— Твою балерину никто ни во что не втягивал, — отрезал Рус, не дав брату договорить. Резанул меня взглядом, потом снова медленно повернулся к брату. Взгляды – тяжёлые, тёмные.
Меня начинало потряхивать.
— Забирай девчонку, если она тебе так нужна и уезжай в Европу, — наконец проговорил Ренат. – Проблемы этого города больше тебя не касаются.
— Вот тут ты ошибаешься, — сквозь зубы, едва шевеля губами ответил Рус. Щетина на его лице стала ещё темнее, провалы глаз блестели чёрной мглой. – Проблемы этого города меня касаются и ещё как.
На плечо ему запрыгнула кошка, и он лениво, не сводя с брата глаз, погладил её по лапе. – Никакой Европы, Ренат, — выговорил очень тихо.
— Ты нарываешься, — так же тихо в ответ.
Я почувствовала себя лишней. На этот раз действительно лишней. Однако ощущение это долго не продлилось – больше ничего не сказав, Ренат прошёл мимо меня в коридор. Руслан, немного постояв, вышел следом, а я так и осталась на кухне, чувствуя, как голова начинает гудеть от происходящего: мысли, чувства, события. И ещё… Коснувшись кольца, я заставила себя немного успокоиться. Попыталась заставить, хотя на деле ничего у меня не вышло. Услышала, как вслед за несколькими прозвучавшими уже в коридоре жёсткими, грубыми фразами, хлопнула дверь. Как на пол с плеча Руслана спрыгнула кошка и, мяукнув, вошла в кухню.
— Что вы не поделили с братом? – только и спросила я у появившегося следом Руслана.
— Скажем так, — выговорил он сухо, — у нас разные взгляды на жизнь.
Подойдя ко мне, он взял чашку с кофе. Я некоторое время смотрела на него: собранного, словно бы каждый миг он был готов к стремительному прыжку.
Стоя у столешницы, он пил свой чёрный кофе и щурился, издали глядя в окно.
— Зачем на неё смотреть? – тихо спросила я, подойдя к нему. Он повернулся ко мне, в глазах отразился вопрос. – Зачем на неё смотреть, Руслан? – повторила, коснувшись его руки. Забрала чашку и отпила кофе. – На жизнь? Она ведь прекрасна. Ею надо просто жить, — поставила и положила ладонь на его предплечье. Жизнь – она для того, чтобы жить. Вот и всё.
Стоя у окна, я, сама того не желая, прислушивалась к доносящемуся из ванной шуму воды. Кофе Руслан так и не выпил, и теперь я стояла с его уже опустевшей чашкой, задумчиво глядя на открывающуюся из окна панораму города. Знала, что квартиру эту Ренат подарил Лиане в то время, когда в отношениях их всё было совсем не просто. Вернее, сложно настолько, что и отношениями-то это было назвать трудно.
А что у нас с Русом?
— Не стой возле окна, — услышала я прямо у себя за спиной и вздрогнула. Резко повернулась к Руслану.
Волосы его были влажными, через плечо перекинуто большое махровое полотенце. Нежно-розовое, оно как будто оттеняло его черты, его темноту.
— Почему? – Голос прозвучал чуть тише обычного.
— Тебя слишком хорошо видно с улицы, — выговорил он, не пытаясь коснуться меня.
Сама я так и продолжала сжимать в руках пустую чашку. Пахло от Руслана непривычно, немного странно для меня. Запах этот был мне знаком – так пахло от Рената. Вот только среди этого запаха я всё равно уловила тот, что будто бы намертво въелся в меня – запах мужчины, с каждой минутой занимающего всё больше и больше места в моей жизни, во мне самой. Не важно, что все эти полгода его не было рядом – он всё равно просачивался в меня. Как? Это мне было неведомо.
— Видно? – переспросила я глупо, но от окна отошла.
Только оказавшись немного дальше от Руслана, поняла, что он имеет в виду, и снова посмотрела в сторону окна.
— Мы слишком высоко, — заметила я, не желая спорить с ним так же, как и соглашаться. Поэтому ждать, пока он что-нибудь ответит, не стала.
Вместе со способностью мыслить, вернулась способность и чувствовать что-то, помимо его близости, его запаха. Вытащив тарелку, я выложила на неё только что приготовленные гренки. Поставила на стол и, включив кофемашину, чтобы налить чашку свежего американо, сказала:
— Садись за стол.
Вместо того, чтобы сделать это, Руслан приблизился. Положил ладонь мне на бедро и взял с тарелки гренку. Впился зубами. Прожевал и только после этого, усмехнувшись, проговорил:
— Не думал, что в доме попрыгуньи брата есть нормальная еда.
Наградив Руслана осуждающим взглядом, я всё-таки поставила тарелку на стол. Еды в квартире действительно было немного — хлеб, как и масло, я нашла в морозильнике, в одном из кухонных шкафчиков – банку с клубничным джемом и несколько орехово-медовых батончиков. В то время, как я готовила нечто вроде позднего завтрака, сидящая на уголке столешницы Жордонелла пристально смотрела на меня, то ли ожидая, что несколько лакомых кусочков перепадёт и ей, то ли, как и до этого оценивая, на что я способна.