— Куда мы едем? – без предисловий спросила я, вернувшись в кабину. Уселась рядом с ним, гадая, дождусь ли от него ответа после того, как сказала про брата.
— Домой.
— Домой? – ответ ввёл меня в некоторое замешательство. – Ты же сказал, что мы пробудем здесь несколько дней.
— Я передумал, Ева. Мы едем домой.
20
Ева
Сквозь окно в спальне Руслана я наблюдала за тем, как одна за другой на территорию дома въехали четыре чёрных машины. Стёкла были тонированными, но отсюда я в любом случае не смогла бы различить, сколько человек находится в каждой из них. Оно мне и ни к чему. Развернувшись к дому широкими, квадратными носами, внедорожники выстроились в ряд у ограды. Дверцы захлопали, возле машин появились фигуры в чёрном.
Вздохнув, я поднесла к губам бокал с лёгким фруктовым вином, которое налила ещё около получаса назад и к которому так и не притронулась.
За прошедшие с нашего возвращения в дом два дня Руслан превратил его в самую настоящую крепость. По всему периметру территории была выставлена охрана, сам дом проверили сверху донизу, обслуживающему персоналу покидать особняк было запрещено. Как и мне самой.
Вино было приятным, немного сладковатым и всё ещё прохладным. Пригубив его, я хотела поставить бокал обратно, но так и не сделала этого. Услышала раздавшееся за дверью мяуканье, настырное поскрёбывание когтей о дерево и решила, что проще пустить Жордонеллу в спальню, чем делать вид, что не замечаю её.
Сделав это, я вернулась к окну. Самого Руслана я почти не видела. Уходил он рано, ещё до того, как я просыпалась, и только вечером мне удавалось урвать немного для себя. Минуты, наполненные струящимся по венам возбуждением, влажными поцелуями и одним на двоих ритмом.
— Вообще-то, здесь занято, — обратилась я к трёхцветке, когда та, потеревшись о мои ноги, запрыгнула на постель.
Презрение, с которым она на меня смотрела, было даже сильнее, чем в первые дни после моего возвращения. Пройдясь по покрывалу, она развернулась ко мне задом и легла на ту половину, где спал Рус.
— Боюсь, что мы с тобой не соперницы, — снова обратилась я к ней, когда она приподняла голову.
Жордонелла широко зевнула, продемонстрировав мне острые зубы и розовый язык, и принялась вылизываться.
Вслед за первыми четырьмя, в ворота въехало ещё две машины. Были ли другие, я не знала и не хотела знать. Отошла от окна и, усевшись в мягкое кожаное кресло всё с тем же бокалом вина, взяла томик Шекспира на языке оригинала. В находящейся на первом этаже библиотеке было много книг на английском. Чуть меньше – на испанском, итальянском. Нашлось даже две на финском, но его я совсем не знала и потому не смогла прочитать даже аннотации.
Однако, не успела я открыть дорогой, с золотистым теснением переплёт книги, кто-то постучал в дверь.
— Да, — ответила, мигом подняв голову.
В дверях появилась веснушчатая, немного курносая девушка с вьющимися у висков рыжеватыми волосами. Новая экономка Руса. Где он её нашёл, понятия я не имела, а спросить возможности пока не выдалось.
— К вам приехала Стэлла Эдуардовна Аверина, — так и стоя на пороге, сообщила она.
Я напряглась. Чёрт возьми! Что ей здесь понадобилось?! Ко встрече со Стэллой я была не готова. Мысли мои занимало совсем другое. В Грате действительно происходило что-то неладное, и теперь, когда Руслан перестал отмалчиваться, мне стало это яснее ясного. То, что он называл контрабандой, было больше, чем просто незаконно привезённая рыба или фрукты. Алкоголь? Запрещённые препараты? Что-то грязное и приносящее большие деньги.
— Разрешить охране пустить её? – снова подала голос экономка.
— А её ещё не пустили? – я отложила книгу на столик. Взяла вино и встала.
— Нет. Руслан Каримович дал распоряжение пускать её, только если вы разрешите, Ева Эдуардовна.
Не подходя к окну, я посмотрела в сторону ворот. Там действительно стояла машина. Чёрная, которую я уже видела из окна квартиры Лианы или похожая на неё. Ни тогда, ни сейчас чётко я её не видела.
— Нет, — сказала негромко и, обернувшись к экономке, повторила: — Нет.
— Хорошо, — кивнула та.
Совсем ещё молодая, выглядела она безобидно. Прошлая тоже казалась мне безобидной до момента, когда, уведя в сад под предлогом выпить вместе чай, подсыпала какую-то дрянь и вернула Борису.
Дверь за ней закрылась. Я вернулась в кресло, но читать желания уже не было. Отпила вино. Сладковатое, теперь оно показалось мне приторным. Или горьким. Поджав под себя ноги, я свернулась, подобно лежащей на кровати Жордонелле.