Даже без маски (на высоте девяти этажей она ни к чему) мне стало трудно дышать. Горло сдавило при мысли, что больше никого нет, кроме сорока четырёх испуганных задротов с мудаком-диктатором во главе.
Может Сорок Пятый не такой и засранец, просто я окончательно озверел от одиночества. Задолбало жрать эти консервы с макаронами! И рыба тоже достала. Хотя, мне, кроме костистых карасей, никто особо и не попадался. Однажды выловил чудище с огромной пастью, но побрезговал есть этого мутанта. Охотиться я так и не научился, поэтому все случайные косули и зайцы, очутившиеся на пути, когда я брёл из магаза, убегали целёхонькими. Пару раз я находил шкуру и кости с потрохами на дороге. Кто-то из наших оказался проворнее меня.
А что, если Сорок Пятый девушка? Вот сюрприз-то будет — девчонка с усами! Да нет, он же мужским голосом в громкоговорителях вещал.
О «слабом поле» я частенько думал, сидя в своей трёшке на девятом этаже. По крайней мере, с тех пор, как узнал о выживших, и что среди них большинство девушек. Казалось бы, повымерли все, надо заботиться о завтрашнем дне, да опасаться носителей, а я тут эротические фантазии фантазирую.
Картинки эти (земля без людей, Сорок Пятый, девчонки) ровным строем прошествовали перед внутренним взором. Когда я вернулся в реальность, «апельсин» уже тонул в пушистой алой тучке.
Пора домой.
Квартиру я выбрал угловую, с юго-восточной стороны. Под самой крышей, как всегда мечтал. Две спальни, просторный зал, кухня, раздельный санузел. Что еще надо?! Ах, да — мебель, два телика (бесполезная рухлядь), буржуйка. Поселился в той комнате, что ближе к выходу. Дверь каждую ночь запираю на засов. На хрена? Сам не знаю. Чтоб не так страшно было.
Генератор на крыше размерено тарахтит, ноут включен — жду сигнала от Сорок Пятого. Без него мы переписку не начинаем (я ж говорю — диктатор, мать его!).
На чёрном полотне чата появились мелкие белые буквы.
45-й: На месте. Давайте устроим перекличку.
Обычно большая часть просто отмечались в перекличке, а потом тупо сидели и молча читали, о чём мы тут треплемся. Но сегодня заговорили чуть ли не все разом, да так, что диктатору нашему пришлось прикрикнуть «капслоком».
45-й: ТИШИНА! Говорим по очереди, с учетом порядкового номера! Первый, тебе слово.
1-й: Да что тут говорить, как я поняла, все уже видели самолет, и никто не знает, к кому он прилетал.
Да, Первой была девушка. Или женщина. А может и бабуля. Не, последнее — не вариант. Старичка Си не зря так прозвали — он чаще пожилых косил.
15-й: А вы видели, что он нам привёз?
Я влез без очереди, но терпеть больше не было сил. Хотел поделиться новостью, аж в одном месте зудело!
Ох, сейчас попадет!
45-й: Еще одно нарушение, 15-й, и на неделю выкину тебя из чата.
15-й: Напугал.
Блефую. Вечера в тишине — мука, способная свести с ума. Сейчас тоже не особо громко, но все их напечатанные буквы в моей голове превращаются в слова, в голоса, в заливистый смех, вместо смайликов. Может, поэтому большинство не уходит из чата, даже если ничего не пишет — они «слушают» нашу беседу?
45-й: Из-за таких, как ты, человечество вымерло за четыре месяца!
1-й: Ты перегибаешь.
2-й: На месте (отметился, чтобы следующие по порядку смогли говорить).
За вторым отметились остальные, дав мне официальное слово. Не только я недолюбливал «усатого».
15-й: Из-за каких? Что ты имеешь в виду?
45-й: Из-за таких, которые не способны не только свое словоизвержение контролировать, но и не шататься по улицам, когда у них в крови может «сидеть» вирус. Думаешь, с чего эпидемия началась? С того, что горстка тупиц решили, что они умнее остальных и правила не для них писаны.
15-й: А может всё дело в помешанных на правилах мудилах, которые, вместо головы, думают бумажками с инструкцией?
23-й: А я слышал, что вирус специально запустили, чтобы войны не было. Ну типа, чтоб напряжённость в обществе снять, переключить внимание. А потом что-то там у них не срослось, и дело из-под контроля вышло…
Двадцать третьего проигнорировали. Не до бредовых теорий сейчас.
45-й: Я предупреждал.
15-й: Исключен из чата. Бан на неделю за оскорбление администрации.
Завтра вечером я об этом пожалею. И чего мне не сиделось молча?!
А Первая-то меня защищала. Нечасто она против Сорок Пятого идёт, а тут вступилась.