Василий Волевой
Остап
— Привет, Остап, — поздоровался я, с угрюмым мужчиной, который смотрел на меня в упор.
Его сверлящий, презрительный взгляд, мог любого заставить содрогнуться. На вид ему было всего лет 40, а в глазах уже не было жизни. Ещё достаточно молодое лицо, выражало усталость старика. Лёгкая небритость и взъерошенные волосы придавали неопрятный вид. Глубокие межбровные морщины демонстрировали постоянное умственное напряжение. А опущенные уголки губ, говорили о многих годах безрадостной жизни.
Остап не ответил на приветствие, а угрюмо продолжал сверлить меня взглядом. Было очевидно, что он многое хочет мне сказать, но почему-то молчал. Я тоже молчал и пристально смотрел на него. Пауза затягивалась.
— Что смотришь? — грубо произнес я. — Не собираясь ничего тебе объяснять.
В суровых, холодных глазах Остапа вспыхнул злобный огонь и пронзил меня насквозь. Казалось, что он знает и понимает все секреты моей души. Только одно его присутствие заставляло покрываться мурашками.
— Так не может дальше продолжаться, — жестко и уверенно продолжил я. — Что ты хочешь от меня? Я тебе ничего не должен! Я делаю все что могу.
Мой голос звучал резко и вызывающе.
— Да, я не идеален и что с того? Никто не идеален. Ты осуждаешь меня? Пойми, я не могу делать больше. Ты все прекрасно знаешь.
Я запнулся. Ком встал в горле и перекрыл дыхание. Прийдя в себя, я продолжил.
— Ты знаешь, как мне тяжело. Ты ведь видишь, что я живу на пределе своих возможностей. Ты никогда меня не поддерживал, а только осуждал. Требовал от меня все больше и больше. Заставлял делать то, чего я не хотел. Ты уверен, что знаешь, как мне жить? Думаешь, что прав? С чего ты решил, что я буду слушать тебя? Я не твой раб, — слышишь? Я тебе не раб, — намеренно отчетливо произнес я. — Откуда тебе знать, что лучше? Ты же ничтожество! Урод! Посмотри на себя — ты жалок!
Я сорвался на крик. Сердце бешено колотилось в груди. Обида и гнев переполняли меня. Все чувства, которые я так тщательно прятал, вырвались наружу. Слова негодования вылетали так быстро, что я не успевал их обдумывать. Как будто это был последний шанс сказать все, что думаю и чувствую. Волна боли, которую я много лет носил в себе, разрушающей стеной неслась, сметая все на своем пути. Ярость, страх и разочарование, обретя словесную форму уничтожали то, что было выстроено с большим трудом.
— Да кто ты такой, чтобы указывать мне? Я сам могу разобраться в своей жизни, без тебя.
В глазах Остапа сверкнула ярость. Верхняя губа приподнялась и застыла в напряжении. Казалось, он сейчас бросится на меня и ударит. Во всём его виде читалась ненависть. Но он продолжал молчать и не произносил ни звука. Я решил, что наступил удобный момент и пора действовать. Мне было уже всё равно, чем все закончится. Всепоглощающее отчаяние побеждало меня.
— Ненавижу тебя! — сказал я, смело глядя ему в глаза. И снова повторил, — ненавижу. Тебя все ненавидят. Даже твоя семья. Как ты вообще мог подумать, что я когда-нибудь тебя прощу. Ты лезешь в мою жизнь со своими советами и указаниями все снова и снова. Не надо навязывать мне свою волю. Не имеешь на это право. Я, и только я решаю как мне жить.
Его молчание давало мне возможность высказаться до конца. Противоречивые чувства, давно меня тяготили, поэтому я продолжил.
— Я долго находился у тебя в плену, — голос отказывался слушаться и последние слова были произнесены почти шёпотом, — так долго. Знаю, что сам виноват в этом, но я был слишком зависим от твоего мнения.
Повисла тяжелая тишина. Я не смотрел на Остапа. Не мог смотреть. Вихрь эмоций закружил меня и унес в прошлое. Я вспомнил годы, проведенные с ним бок о бок. Мы многое пережили вместе.
Немного успокоившись, я не громко сказал: — Наша дружба с тобой длилась не один год. Ты понимаешь меня лучше остальных. Мы всегда были рядом. Роднее тебя никого нет.
Остап смотрел на меня взглядом раненого зверя.
— Пойми, я единственный, кто тебя знает по-настоящему. Ты должен больше мне доверять. Мне нужна свобода. Я ценю твою дружбу и не хочу её терять. Но пойми, мне стало тесно в наших отношениях. Ты как узкая одежда… Остап, ты не даешь мне расти. Меня подавляют твои слова и страхи. Я не хочу больше тревожиться. Я понимаю, ты говоришь из лучших побуждений, хочешь защитить от ударов. Но невозможно всю жизнь бояться что-то сделать. Отпусти меня, — взмолился я, — хотя бы на какое-то время, отпусти. Дай мне сделать все по-своему. Я тебя не подведу. Ведь мы связаны с тобой крепкими обязательствами. Наши договорённости останутся в силе. Мне необходима твоя поддержка, чтобы я смог осуществить задуманное. Ты знаешь, как я зависим от тебя. Ты мой лучший друг. Но разве это настоящая жизнь?