Мужун Лянь: ничтожество[15] (...Неужели а-Лянь [маленький лотос] так сильно бесит людей?)
[15] 没人了 mòrénle можэньлэ — нет никого; ничтожество; плохой ныряльщик. От переводчика: если смотреть по звучанию, то «совершенно не нужный Мо человек», как намек на одержимость кое-кого кое-кем.
Юэ Чэньцин: нужно бежать отсюда! (Что, малыш недоволен своей судьбой, а?)
Цзян Есюэ: вопреки ожиданиям, чуть-чуть… (Вопреки ожиданиям, чуть-чуть… чего?)
Государь (君上 jūnshàng цзюньшан): водяная змея с горы[16] (... извините, автозаполнение все еще не забыло тупую собаку[17]).
[16] 蛟山 jiāoshān цзяошань «водяной змей/безрогий дракон горы/монастыря/могильного холма».
[17] ergou «тупая/двойная собака», отсылка к Мо Жаню из «Хаски и его Учитель Белый кот».
Принцесса Мэнцзэ: не имеет права присутствовать[18] (Принцесса: эта старая дева даже еще не вышла на сцену, а вы уже прозрачно намекаете, что здесь ей ловить нечего?)
[18] 没资格在 méizīgézài мэйцзыгэцзай «не квалифицирован, чтобы участвовать/присутствовать».
Мясной Пирожок не ест мяса (Жоубао Бучи Жоу): японские войска выебут вашего двоюродного дядю[19] (... А не пошел бы ты нахуй?!)
[19] 日本兵从容 rìběn bīngcóng róng жибэнь бинцун жун «солнечные/японские солдаты никуда не спешат/ утихомирят... Вашего дальнего родственника/двоюродного дядю; 你大爷 nǐ dàye «твоего дядю!» — разг. иди ты!, пошел ты! От переводчика: многоликий китайский язык, мать его!
Остатки грязи (Yuwu): **[20] (прошу прощения, большинство автозаполнений просто никуда не годятся, ваша покорная слуга проиграла).
[20] От переводчика: не знаю, что имела в виду автор, скорее всего, что-то китайское матерное, но омофонами 余污 yuwu «остатки грязи» являются:
欲恶 yùwù «любить и (или) ненавидеть»;
禦侮 yùwǔ — оказывать сопротивление внешнему нападению; защищать честь своей страны.
Глава 26. Я хочу[1] иметь дом[2]
[1] 想 xiǎng сян — думать; хотеть, мечтать; тосковать.
[2] 家 jiā цзя — семья, дом, род; супруг (муж/жена).
Карцер Иньской темницы представлял собой полностью лишенную тепла и света герметичную камеру, площадью не больше коровьего загона, но с тройными дверями, стенами в треть метра и постом охраны на выходе. Именно здесь в Чунхуа содержали и допрашивали подозреваемых в самых страшных и отвратительных преступлениях.
«Вскину голову к небесам — боги не слышат, посмотрю под ноги — выхода нет. В холодной и унылой одиночной камере в полночь тысячи призраков рыдают навзрыд».
Никому не известно, сколько заключенных погибли от пронизывающего до костей холода на каменном ложе этой одиночной камеры, и никто не знал, сколько крови и слез было пролито на заледеневшие каменные стены карцера Иньской темницы.
— Эй, парни, поторопитесь, приведите здесь все в порядок и остановите уже кровотечение! По распоряжению государя этот человек не может умереть!
В кромешной темноте маленькой камеры раздраженный надзиратель пытался раздавать указания находящимся у него в подчинении целителям, которые и так бегали взад вперед по тюрьме, принося все новые лекарства и магические артефакты, пока юные подмастерья отмывали кровь и нечистоты со стен.
Тюремщик хлопнул себя по лбу и тяжело вздохнул:
— О, Боги, этот князь Ваншу слишком жесток. Как можно было сотворить такое?..
В самый разгар этой тревожной суеты[3], снаружи раздался крик:
[3] 焦头烂额 jiāo tóu làn é «обожженная голова и разбитый лоб» — обр. в знач.: обжечься (на чем-л.), попасть в переделку; быть чрезмерно занятым или загруженным.
— Прибыл князь Сихэ...
От этой новости тюремный надзиратель чуть язык себе не откусил.
Сначала прибыл Ваншу и изрядно наследил, а сразу, как убыл Ваншу, прибыл Сихэ. Эти двое что, Солнце и Луна[4], раз подрядились по очереди носиться по небосклону с востока на запад и беспрестанно мучить Гу Мана до тех пор, пока он не умрет?
[4] От переводчика: тут отсылка к значению пожалованных фамилий: Сихэ — «бог, управляющий упряжкой из десяти солнц» и Ваншу — «дух полнолуния».
Если он злодей и предатель, так убили бы его и дело с концом. Много ли заключенных, войдя в ледяной карцер для допроса, смогли вернуться живыми? Вот только приказ государя был предельно ясен: этот преступник должен жить и хотя бы поверхностно дышать. Так что эта парочка вельмож тешилась, да развлекалась, а этому несчастному тюремщику приходилось за ними убирать!
Впрочем, надзиратель поспешил засунуть свое внутреннее недовольство куда подальше и тут же натянул на лицо полную угодливости и энтузиазма улыбку, чтобы встретить высокого гостя: