Чем больше он говорил, тем сильнее злился:
— Как вышло, что «Сто трав Чунхуа» на деле оказался кучкой неблагодарного дерьма. Они совершенно никчемные!
[3] 百草 bǎicǎo байцао «сто трав».
— …
«Сто трав Чунхуа» называлась компания молодых людей, выходцев из аристократических семей, которой верховодил Юэ Чэньцин. Днями напролет эта «золотая молодежь» развлекалась на улицах столицы, выставляя напоказ свои богатство и статус, а также присваивая себе «тайные» почетные титулы, вроде «Гордый Дракон Небес» или «Тигр в парчовых одеждах». Мо Си, который с самого начала считал их всех конченными придурками, услышав рассказ Юэ Чэньцина, конечно, отчитал его:
— Не стоит путаться с подобными людьми, я предупреждал тебя, но ты все пропускаешь мимо ушей. Насколько серьезна рана?
— Я в порядке, в порядке, — бормотал Юэ Чэньцин с совершенно убитым выражением лица. — Просто друзья предали меня, и мое разбитое сердце скорбит. Сейчас я, наконец, смог понять, что чувствовал князь Сихэ, когда...
Он осекся на полуслове, сообразив, что сболтнул лишнего, и, поспешно закрыв рот, опасливо покосился на Мо Си.
Тот же после продолжительного молчания спросил:
— Куда побежал человек в черном?
— Даже не знаю. Он двигался так быстро, словно и не живой человек. Я даже свистнуть не успел, а его уже и след простыл. Бедная сестричка Сяо Цуй… Князь Сихэ, думаете, это был тот самый скорострел из борделя?..
Мо Си нахмурился:
— О чем ты?
Юэ Чэньцин быстро сообразил, что Мо Си был так занят в последнее время, что вряд ли слышал все те байки о загадочном массовом убийстве, что травили столичные сказители:
— Так называют убийцу из «Терема Хунъянь».
— Дай мне взглянуть на твою рану.
Несправедливо обиженный Юэ Чэньцин с гордостью продемонстрировал ему свое ранение.
— … — чем больше Мо Си смотрел на рану Юэ Чэньцина, тем сильнее сходились над переносицей похожие на мечи густые брови. — Это техника Отрезающего Воду Меча.
Пораженный Юэ Чэньцин удивленно переспросил:
— Техника Отрезающего Воду Меча Великого Мастера Ли Цинцяня?
Не подтверждая, но и не опровергая это предположение, Мо Си покачал головой, лишь обронив:
— Сейчас иди домой. В последнее время в столице очень неспокойно. Впредь, без острой необходимости, не слоняйся, где попало.
— Мой отец затворился для совершенствования на горе Жунлю[4], четвертый дядя опять ведет себя, как ледышка, и игнорирует меня. Не могу же я оставаться в поместье совсем один.
[4] 熔流山 róngliúshān жунлюшань — «гора расплавленной магмы».
— Тогда отправляйся к своему старшему брату.
Юэ Чэньцин после некоторого колебания проворчал:
— Он мне не брат...
Из-за влияния членов семьи у Юэ Чэньцина сложилось не самое лучшее впечатление о Цзян Есюэ. Он искренне считал его никчемным ничтожеством, опозорившим весь клан Юэ. Однако в присутствии Мо Си он не посмел бы сказать ничего подобного, поэтому поспешно сменил тему:
— Кстати, князь Сихэ, откуда вы пришли? Почему вся ваша одежда в крови?
Мо Си опустил голову, чтобы осмотреть себя, и после довольно продолжительной паузы сказал:
— Я разобрался с одним человеком.
— Разобрались с кем-то одним? — судя по тому, что вся одежда князя Сихэ пропиталась кровью, оставалось только предположить, что он забил этого человека до смерти.
— Хватит расспросов, — отрезал Мо Си. — Можешь нарисовать портрет этой девицы Сяо Цуй?
— Да, я постараюсь!
Он попросил у хозяйки таверны бумагу и чернила, и очень скоро на белом листе появилось изображение юной девушки. Следивший за процессом рисования Мо Си не разглядел в ее внешности ничего особенного, пока Юэ Чэньцин не нанес последний штрих. В тот момент, когда разочарованный Мо Си решил расспросить хозяйку заведения о происхождении и прошлом девушки, Юэ Чэньцин вдруг схватил отложенную кисть:
— Подождите еще чуть-чуть! Чего-то не хватает! — и нарисовал красивую родинку в уголке глаза Сяо Цуй, после чего удовлетворенно вздохнул. — Да, теперь все точно.
Глаза Мо Си расширились от удивления:
— У нее тоже есть родинка в виде слезы?
— А? Что значит «тоже»? У кого-то еще есть такая?
— ... Среди пяти куртизанок, похищенных из «Терема Хунъянь», у одной из них есть такая же родинка в уголке глаза, — ответил Мо Си.