— Ах... Ах... Ты слишком... ты слишком... глубоко… Мо Си… Mo...Мо Си… Аааа!..
Но Мо Си поднял его ноги еще выше и продолжил безжалостно трахать его, не обращая никакого внимания на мольбы и стоны, на которые, впрочем, очень скоро у Гу Мана не осталось сил. В итоге от мысли о том, что, похоже, сегодня этот прославившийся своим хладнокровием и железной выдержкой мужчина в порыве неконтролируемой страсти просто порвет ему кишечник, у него задрожали колени.
Мо Си не любил разговаривать во время секса, но этой его горячей дикости и жадного взгляда, в котором так ясно читалось желание поглотил Гу Манга целиком, было достаточно, чтобы заставить его сердце дрожать. Кроме того, Мо Си брал его так свирепо и жестоко, каждый раз так глубоко и стремительно вбиваясь в его тело, что он буквально плавился в безумии этой страсти.
Сознание вернулось к Гу Ману, когда он осознал, что от мощных толчков Мо Си дверь, на которую он опирался спиной, слишком громко и жалобно скрипит:
— Нет... не здесь... Пойдем… внутри... есть кровать…
Какая еще кровать? Вряд ли эта хибара была больше собачьей будки.
В этом мире Гу Ман был единственным человеком, который мог уговорить страдающего мизофобией молодого мастера Мо переспать с ним на потертой маленькой кушетке в грязной лачуге.
— А почему не здесь?
— К...Кто-то может... ах... — Гу Ман никогда не отличался особой стыдливостью, да и образованием не блистал, поэтому в моменты, когда чувства брали верх над разумом, говорил прямо и по существу, не слишком выбирая слова. Откинул голову назад, давя стоны, он выдохнул, — кто-то может услышать, как ты… ах… меня... ебешь… ах…
— Ты боишься, что кто-нибудь услышит?
— Вот еще! Но твой старик по-прежнему полностью зависит от молодого хозяина и его поддержки… ай-я-яй! Эй… ты чего творишь?! Не так быстро… ты... ты… слишком быстро… ах…
Мо Си даже не думал слушать его, лишь злобно сказал:
— Лучше бы он вышвырнул тебя вон. Я смогу поддержать тебя.
Но несмотря на сказанные им слова, Мо Си также прекрасно понимал, что как только их связь будет раскрыта, вряд ли удастся избежать серьезных последствий. Вряд ли Мужун Лянь решит выгнать Гу Мана, а вот заживо с него кожу содрать вполне может. Он поднял Гу Мана на руки так, что член вошел еще глубже, пронзив его так, что тот с трудом сдержал крик, а затем, не покидая его тела, понес вглубь хижины.
Руки Мо Си были достаточно сильными и крепкими, чтобы удержать вес взрослого мужчины, да и Гу Ман слабаком не был и для устойчивости крепко обхватил ногами пояс Мо Си. Пока Мо Си нес Гу Мана, погруженный в него член терся о внутренние стенки его кишечника. Хотя подобная стимуляция была не слишком интенсивной, но оказалась очень мучительной для возбужденного мужчины.
Когда Мо Си своим мощным пылающим телом прижал его к кровати и, подняв его ноги, в очередной раз грубо и яростно вогнал в него член по самые яйца, Гу Ман перестал сдерживать себя, и комната наполнилась его хриплыми стонами:
— Ах… Ах… Ах... братишка… братишка… трахни меня… сильнее… Д-да… Да! Вот так… еще чуть сильнее… Ааааа!..
Гу Ман всегда был слишком открытым и откровенным в словах, или, может быть, это был его способ скрывать истинные чувства. Как бы там ни было, в такие моменты он всегда вел себя очень нагло и вызывающе, периодически выдавая что-то вроде:
«Ладно, ты еще молод, а я как старший брат-наставник должен заботиться о младших учениках, так что, так уж и быть, дозволю тебе быть сверху. Мы ведь оба мужчины, так чего стесняться, пока нам обоим это нравится, проблем не вижу».
Но так уж вышло, что тело Гу Мана не всегда могло выдержать такого интенсивного траха. Обладая невероятно высокой устойчивостью к боли, он практически не чувствовал ран, полученных на поле боя, но удовольствие во время секса было для него слишком тяжелым испытанием. В конце концов, во время их соитий он всегда плакал. Просто рыдал, как ребенок, но продолжал толкать себя навстречу Мо Си, еще сильнее сплетаясь с ним телами.
Во время их постельных утех Мо Си в основном молчал и делал, а Гу Ман болтал за двоих, произнося совершенно бесстыдные, невероятно возбуждающие вещи:
«Хуй у тебя такой огромный, и ебешься ты охуенно. Я не могу больше это терпеть! Если ты забьешь его в меня еще глубже, просто порвешь меня нахуй! Почему ты такой горячий?! Почему ты еще не кончил?.. Ох, как ты… как долго ты собираешься это делать?!..»
Мо Си раздражался, злился и возбуждался, а Гу Ман продолжал дразнить его до полной потери самообладания и контроля над телом и чувствами.