Да, этот Гу Ман был настоящим бесстыдником и очень любил произносить все эти грязные пошлости. А еще Гу Ман был презренным рабом, поэтому, возможно, он получал особое извращенное удовольствие от прелюбодеяния с таким человеком, как молодой князь Мо. Находясь на самом дне жизни, он ни за что по своей воле не отказался бы от этого.
Ради этого, он был готов даже… готов позволить… Хотя Мо Си до конца не был уверен, но иногда ему казалось, что Гу Ману даже нравится, когда Мо Си грубо трахает его. Однажды он осмелился осторожно спросить его об этом.
В ответ Гу Ман рассмеялся и полностью признал правдивость его слов:
«Конечно, это очень приятно. Когда ты пихаешь в меня свой хуище, удовольствие неимоверное. Хочешь попробовать? Тогда в следующий раз, давай, поменяемся местами…» — Мо Си не дал ему договорить, поцелуем заткнув этот грязный недисциплинированный рот. Между раздвинутыми ногами Гу Мана его бедра совершали рывок за рывком, мощными толчками снова и снова загоняя в него тот самый «хуище». Он был безжалостен и неумолим, быстро превратив игривые шуточки Гу Мана в исполненные желания прерывистые стоны.
Мо Си был глубоко порядочным человеком и всегда вел себя правильно. И все же, как ни странно, ему нравилось слушать эти грязные слова и похотливые крики, которые Гу Ман издавал в постели. Просто он никогда не говорил об этом.
Когда, наконец, они оба достигли кульминации, Гу Ман был буквально на грани изнеможения. Мокрое от пота тело дрожало под Мо Си, его анус все еще туго сжимал его член, не давая сперме вытечь из его тела. Плоский живот Гу Мана вздымался и опадал, следуя за его сбившимся дыханием. Вряд ли кто-то смог представить себе, что сейчас это мускулистое мужское тело было наполнено другим мужчиной.
Гу Ман на какое-то время совершенно потерял ориентацию в пространстве. Когда довольный Мо Си нежно поцеловал его, он вдруг вышел из прострации и со смехом спросил:
— Зачем ты пришел к молодому господину?
— … — Мо Си какое-то время молчал, а затем, отбросив гордыню, хрипло признался, — я скучал по тебе.
Гу Ман рассмеялся еще громче. Взглянув на лежащего на нем мокрого от пота юношу, он, наконец, сказал:
— Разве ты не знаешь, что для того, чтобы найти меня, достаточно перелезть через стену?
Мо Си не смог найтись с ответом.
Он действительно не подумал о таком простом решении. Но если поразмыслить в этом направлении, то слова Гу Мана в самом деле имели смысл… почему это раньше не пришло ему в голову?
Как раз в тот момент, когда на него снизошло озарение, рабский ошейник на шее Гу Мана внезапно вспыхнул.
— ...Молодой господин ищет меня.
— …
— Тебе так-то тоже пора. Я приставлен к молодому господину Мо, чтобы показать ему красоты поместья Ваншу, а не дыру в моей заднице...
После этого свидания, до тех пор пока они снова не получили приказ отправиться на поле боя, Мо Си часто перелазил через стену, чтобы найти его здесь. Хотя поместье Ваншу было защищено барьерными чарами, для такого заклинателя как Мо Си они были не проблемой.
Бывало во время их тайных свиданий, пока Мо Си усердно вытрахивал из Гу Мана душу, Мужун Лянь пытался призвать своего слугу. В такие моменты рабский ошейник стягивался вокруг шеи Гу Мана, лишая его способности дышать. Тогда, не силах выдержать этой двойной пытки, задыхаясь и дрожа, он бурно изливался на влажные смятые простыни.
Мужун Лянь никогда не отличался терпением. Когда он звал кого-то из своих рабов, тот должен был немедленно предстать перед ним. Поэтому часто у Гу Мана не было времени, чтобы привести себя в должный вид и он убегал, едва натянув штаны и верхнюю рубашку. Так что, естественно, когда он преклонял колени перед своим молодым хозяином Мужуном, сперма молодого господина Мо все еще была внутри его тела…
Вспоминая сейчас те сумасшедшие дни юности, Мо Си поражался собственному безрассудству.
С самого начала все было совершенно ясно. Они не давали друг другу никаких обещаний. Какое у них могло быть совместное будущее?
Но тогда казалось, что они могли продолжать падать в объятия друг друга всю жизнь, и сжигающее их сердца желание никогда не остынет. Их не связывало ничего, кроме похоти, собственничества и жажды обладания, но каким-то удивительным образом эти чувства стали основой для совершенно невероятной бурной и глубокой привязанности.
Один из них был недосягаемым благородным молодым господином, а другой — рабом самого низкого происхождения из поместья Ваншу.
Подобная скандальная связь могла отвратить сердца людей.
Но в то же время, эта полная безрассудная первая любовь не могла не тронуть даже самые черствые души.