Сквозь стиснутые зубы, Мо Си процедил:
— Ты... не провоцируй меня!
Вдруг вспыхнувший в его ладони огненный шар осветил тесную каморку… здесь все было так же, как помнил Мо Си: тесная, похожая на сарай, хибара раба, в которой не было даже окон, разбросанные в беспорядке вещи, вместо прикроватного столика перевернутый глиняный жбан, а на нем маленькая пузатая бутылка с полевыми цветами.
Затем он перевел взгляд на Гу Мана, который совсем лишился разума. Обращенный на Мо Си взгляд был затуманенным страстью, казалось, он не слышал ни одного сказанного им слова. Очень скоро Гу Ман снова наклонился, чтобы поцеловать бледные холодные губы Мо Си.
Разгоряченный и раздраженный Мо Си гневно рявкнул:
— Не трогай меня!
Но этот Призрак дал Гу Ману какое-то дьявольское лекарство, от которого его дух и тело восстановились так быстро и хорошо, что стоило Мо Си немного расслабиться, и он терял контроль.
Борьба между ними была слишком страстной и яростной. Когда Гу Ман нечаянно споткнулся, он мертвой хваткой вцепился в Мо Си, и они рухнули на кровать. Небольшая деревянная кровать опасно заскрипела, когда Мо Си своим телом придавил Гу Мана, и тот хрипло застонал практически в унисон со старым деревом… От ощущения трения о тело другого человека глаза его еще больше затуманились. Неугасимый жар, поселившийся в теле Гу Мана после отравления афродизиаком, наполнил его голубые глаза влажной похотью. Как будто вспыхнувшие голубые воды реки пыталась поглотить отраженную в них душу Мо Си.
Опустив голову, Мо Си посмотрел на лежащего под ним человека, и тут же кровь вскипела в его жилах. Много лет он сдерживал плотские желания, к тому же с самого начала и по сей день он страстно жаждал именно Гу Мана, поэтому сейчас ему пришлось приложить все силы, чтобы не перейти пределы допустимого.
И все же, если его поведение поддавалось контролю, с реакциями тела все было куда сложнее. Дыхание Мо Си сбилось, стало тяжелым, очень горячим и наполненным сексуальным напряжением. Когда он тихо приказал Гу Ману не двигаться, оно обожгло ухо Гу Мана, вызвав в его теле неконтролируемую дрожь.
Гу Ман тяжело сглотнул, его влажные глаза в упор уставились в лицо Мо Си:
— … Не могу терпеть — наконец, хрипло выдохнул он.
— …
— Слишком… горячо…
Пораженный Мо Си судорожно вздохнул, увидев собственное отражение в окутанных дымкой желания лазурных глазах Гу Мана.
— Я весь… горю…
«Ты не единственный, кто здесь горит…» — но, конечно, Мо Си никогда бы не позволил себе произнести что-то подобное. Его руки жестко удерживали Гу Мана, но тот продолжал отчаянно бороться и вертеться под ним. В конце концов, как мог Мо Си не реагировать на его активность? Когда они буквально сплелись руками и ногами, Мо Си зло шикнул на него:
— Хватит ерзать!
Но Гу Ман даже сквозь одежду чувствовал, что стоило чуточку потереться и упирающаяся в него отвердевшая плоть этого человека усилила давление, пробудив в нем какое-то смутное воспоминание, похороненное в самых глубоких тайниках его разума. Все его тело содрогнулось, а из горла вырвался приглушенный стон.
Одного этого тихого стона было достаточно, чтобы неприступный князь Сихэ, державшийся на расстоянии от самых прекрасных прелестниц Чунхуа, стал настолько болезненно твердым, что чуть с ума не сошел от неудовлетворенного желания. Это было просто невыносимо… мало того, что в этот момент Гу Ман лежал под ним на кровати, его одежда была в полном беспорядке, взгляд затуманен желанием, а грудь быстро поднималась и опускалась вместе с частым дыханием.
На лице Гу Мана ясно читалась печаль. Всем своим видом он словно обвинял Мо Си в том, что тот не желал прикасаться к нему, хотя, может, от этих страданий он просто впал в прострацию.
— Я не могу больше терпеть…
Сквозь стиснутые зубы Мо Си шикнул:
— Терпи.
— Ты, снова... — в полубреду пробормотал Гу Ман, — ...снова потри… потри меня там…
Эта бесстыдное пожелание, так бесцеремонно и прямо высказанное Гу Маном, спровоцировало настоящий пожар в груди Мо Си. Мысленно выругавшись, он поспешно закрыл глаза, не желая видеть лицо Гу Мана.
Но от некоторых вещей нельзя убежать, просто закрыв глаза. Подняв руку, Гу Ман погладил его по лицу и, дрожа всем телом, снова попытался поймать его губы. Глаза Мо Си тут же широко открылись.