Мужун Лянь отмахнулся:
— Забудь, мне без разницы, почему он так называется, просто уничтожь его скорее.
— У-у-уничтожить меч? — Юэ Чэньцин шарахнулся от него, словно испуганный конь от змеи, и затряс головой, — нет, я не могу, это слишком сложно. Разрушение духовного оружия — это заклинание высшего уровня семьи Юэ! Я еще недостаточно хорошо овладел им!
Мужун Лянь грязно выругался и мрачно спросил:
— Тогда сколько времени понадобится, чтобы вернуться в поместье Юэ и найти кого-то, кто сможет это сделать?
— Нет такого человека! — воскликнул Юэ Чэньцин. — Это заклинание слишком опасно, мой отец не будет учить ему всех подряд, а сам он сейчас за пределами столицы…
— Тогда как насчет старшего брата твоего отца?
— Он тоже не умеет!
— ...Тогда твой четвертый дядя[2]?!
[2] 四舅 sì jiù сы цзю — четвертый дядя (в данном случае речь идет о родственнике со стороны матери). От переводчика: стоит отметить, что цифра 4 в Китае звучит приблизительно также, как слово «смерть» (死 sǐ сы), поэтому относятся к ней как у нас к цифре 13 (а иногда и более параноидально).
Юэ Чэньцин был обижен до глубины души:
— Можно подумать, ты его плохо знаешь. Он вечно избегает меня. Даже если четвертый дядя в столице, я не знаю, где он может быть...
— Бла-бла-бла, хватит тратить время на отговорки. Как ни крути, остаешься только ты, никчемный бездельник! Так что давай, начинай уже!
В этот момент Юэ Чэньцин по-настоящему пожалел, что раньше не был усерден в учебе[3]. Теперь, когда он обнаружил, что Ли Цинцянь является Духом Меча, вряд ли тот даст им просто взять и уйти. Но даже в случае удачного побега, если они не смогут уничтожить меч Хуншао, все их усилия пойдут прахом.
[3] 书到用时方恨少 shū dào yòng shí fāng hèn shǎo шу дао юн ши фан хэнь шао «если ты не можешь написать предложение, будут проблемы при чтении книги» — когда приходит время использовать знания на практике, начинаешь жалеть, что мало читал.
Юэ Чэньцину оставалось только с горечью сказать:
— ...Ладно, тогда я попробую. Но на тот случай, если у меня ничего не выйдет, ты можешь…
Мужун Лянь многообещающе прицокнул:
— Не волнуйся. Если у тебя ничего не выйдет, я лично выпущу тебе кишки.
Юэ Чэньцин: — …
Как и говорил Юэ Чэньцин, уничтожить обычное оружие было не трудно: найди деревенского молодца, что голыми руками подковы гнет, пусть он переломит меч о колено, и дело с концом. Однако разрушить духовное оружие было чрезвычайно сложно. Юэ Чэньцин надкусил кожу на большом пальце и принялся рисовать круг с причудливым переплетением символов, поместив меч в его середину. Этот ритуал был действительно слишком сложным, а он не помнил всех подробностей, поэтому ему пришлось повторять его несколько раз.
— Ты еще не закончил? — Мужун Лянь начал демонстрировать признаки явного нетерпения.
— Не торопи меня. Чем сильнее ты будешь давить, тем больше я напортачу.
— Давай быстрее, я хочу скорее вернуться домой и покурить!
— …
Болезненное пристрастие Мужун Ляня к «Жизнь как сон» начало проявляться во всей красе. Раскрасневшееся лицо исказила гримаса истинного страдания, уголки лихорадочно блестевших глаз покраснели. Опустив взгляд на свою все еще дымящуюся трубку, он тут же увидел на ней трупную кровь и в приступе тошноты отпрянул, закрыв глаза.
— Ладно-ладно! Я закончил рисовать! На этот раз все вроде правильно! — крикнул Юэ Чэньцин, увидев его позеленевшее лицо. Скрестив ноги, он сел перед магическим кругом и, закрыв глаза, сделал жест рукой.
Из последних сил сдерживая бурлящее в груди раздражение, Мужун Лянь, прищурившись, уставился на юношу, который с серьезным видом начал произносить нараспев первую строчку канонической мантры. Кровавый рисунок на земле вспыхнул мягким белым светом, постепенно заключая Хуншао в кокон светлой духовной энергии.
— В раскаленную печь[4] льется кровь государя, из костей государя отлито тело меча.
[4] 鼎炉 dǐnglú динлу — алхимическая печь в виде треножника.
Свет становился все ярче, клинок начал дрожать, издавая гул.
— В ножнах тонкий меч полоской воды, человек погружен в крепкий сон.
Очевидно, Ли Цинцянь тоже почувствовал что-то неладное и повернул голову в их направлении. Прямые брови сошлись в гневной гримасе. Сквозь зубы он процедил:
— Этот дьяволенок из семьи Юэ пытается сорвать мои грандиозные планы!
Ли Цинцянь попытался пробиться к каменному лесу, но был тут же заблокирован мечом Мо Си, отчего совсем взбеленился: