Гу Ман тут же рванулся в сторону, сбросив руку, прикрывающую рот, и с хриплым вздохом жалобно застонал:
— А-ааа...
В контрасте с жилистым мужским телом, этот детский плач был таким же слабым и тонким, как первые листья по весне.
На самом деле, это был не первый раз, когда Гу Ман так плакал в его руках.
Но кроме Мо Си никто и никогда не слышал, как он рыдает во время постельных забав.
— Укуси меня, — прошептал Мо Си.
Гу Ман словно не понимал его, а может в своей агонии просто не мог осознать, что ему говорят. Мо Си глубоко вздохнул и, с трудом подавив всколыхнувшие его сердце чувства, снова склонился над ним.
Он точно знал, в каком месте и под каким углом Гу Ман привык впиваться зубами в его плечо.
Тигриные зубы Гу Мана были слишком острыми и в прошлом так часто входили в его кожу, что шрамы не исчезли спустя все эти годы и, скорее всего, останутся с ним на протяжении всей жизни.
Мысленно Мо Си сказал ему: «Ну же, это то самое место, кусай».
А затем, отбросив жалость, продолжил читать очищающую мантру.
Когда после короткой передышки, боль навалилась на него с еще большей силой, тело Гу Мана выгнулось дугой и затряслось, после чего опять раздался хриплый протяжный стон…
— Ааа!..
Охваченный болью и гневом, почти инстинктивно он открыл рот и впился зубами в плечо Мо Си…
Мокрое от пота тело в руках Мо Си изгибалось в конвульсиях и дрожало словно лист на ветру...
Чем ближе было избавление от Заклятия Призыва, тем сильнее становилась боль.
К концу, чтобы отвлечься от страданий, Гу Ману стало недостаточно плоти под зубами. Выпустив плечо Мо Си, он откинул голову назад и начал судорожно хватать воздух открытым ртом. Его лицо было мокрым от испарины, а глаза напоминали глубокое море во время шторма.
— Больно...
Наконец-то он сказал хоть что-то.
С тех пор, как Мо Си вернулся, и они вновь встретились, Гу Ман впервые не мог контролировать себя и выражал свои мысли так прямо…
— Мне... больно…
Сердце Мо Си сжалось. То самое сердце, которое, казалось бы, уже не могло стать прежним, после того как его пронзил штык-нож, содрогнулось от острой боли и лихорадочно запульсировало.
Он, не отрываясь, смотрел в глаза Гу Мана, когда тело того в последний раз выгнулось и обмякло.
Вдруг у него возникло непреодолимое желание прижаться к липкому лбу и совсем как раньше, когда еще не произошло непоправимое, нежно стереть пот и сказать: «Все в порядке, расслабься, я сниму проклятие и все будет хорошо, я останусь с тобой… я буду с тобой…»
Но стоило ему наклониться, как его тут же атаковали воспоминания о событиях минувших дней, из-за которых они больше никогда не смогут вернуться назад.
Он вспомнил и о том, что Мужун Ляня с остальными отделяет от них лишь каменный уступ, и если он как можно скорее не избавит Гу Мана от Заклятия Призыва, ситуация может окончательно выйти из-под контроля.
Очнувшись от наваждения, он отвернулся, закрыл глаза и продолжил читать мантру.
И в решающий момент…
На последней строчке.....
Внезапно он почувствовал резкую боль. Оказалось, когда ослабевший Гу Ман не смог прокусить плечо Мо Си, он жадно потянулся губами к плоти понежнее… и сбоку впился зубами в шею Мо Си.
Это сложно было назвать полноценным укусом. Он был так обессилен, что просто присосался губами к шее. Единственными зубами, которые в итоге вошли в кожу Мо Си, причиняя лишь незначительный дискомфорт, были острые тигриные клычки Гу Мана.
— …
Последняя стена в его сердце рухнула. Мо Си закрыл глаза и подумал: «Всего один раз… всего один».
Напрочь забыв, что кто-то может их увидеть, не заботясь о том, что подумают люди, если все-таки увидят, и даже отбросив то, что после всего случившегося между ними в прошлом они уже давно кровные враги, он положил руку на затылок Гу Мана и прижал сильнее, позволяя его зубам еще глубже войти ему в шею. Гладя его волосы, он мягко приговаривал:
— Ну ладно… ладно... все закончилось… теперь все хорошо…
Постепенно боль утихла.
Как было бы хорошо, если бы все обиды прошлых лет можно было уничтожить как заклятие, а эта пропасть между ними исчезла так же, как боль.
Он заключил этого дрожащего мужчину в объятия и сделал то, чего никто не должен был видеть. Даже он сам предпочел бы не видеть этого... Закрыв глаза, Мо Си легко, почти целомудренно, поцеловал Гу Мана.
Если бы весь мир очистился от страданий.
Как было бы хорошо.
Освободившись от проклятия, Гу Ман тут же уснул. Мо Си подозвал бамбукового воина и велел ему позаботиться о спящем. Приказав Шуайжань принять форму Духовной Змеи и стоять на страже, сам он отправился на помощь Мужун Ляню и Юэ Чэньцину, намереваясь положить конец этой ожесточенной битве.