Но, судя по всему, эти двое почти справились без него и не очень-то нуждались в его помощи.
Магические способности Юэ Чэньцина были довольно посредственными, поэтому ему нужно было повторить каждую формулу Разрушающей меч мантры не менее тридцати раз, однако с каждым новым витком, духовная сила Ли Цинцяня уменьшалась. К тому времени Юэ Чэньцин уже прочитал большую часть заклинания и значительно ослабил Дух Меча, поэтому он явно уступал Мужун Ляню в духовной силе.
— В раскаленную печь льется кровь государя, из костей государя отлито тело меча…
Каждая произнесенная фраза мантры превращалась в клубы обвивающего Ли Цинцяня белого тумана.
— В ножнах тонкий меч полоской воды, человек погружен в крепкий сон…
Ли Цинцянь имел человеческую оболочку и под градом ударов становился все бледнее и слабее. Почувствовав его слабость, Мужун Лянь стал действовать еще более уверенно. Он снова и снова сбивал противника с ног, с удовольствием наблюдая, как каждый раз тот поднимается и бросается в бой. Кровь сочилась из уголков рта Ли Цинцяня, его одежда была в беспорядке, а волосы растрепались.
Холодно усмехнувшись, Мужун Лянь спросил:
— Почему ты так отчаянно борешься? Твое поражение неизбежно, но ты продолжаешь унижать себя этим нелепым сопротивлением. Может тебе нравится, когда тебя пинают?
Ли Цинцянь в ответ только громко расхохотался, отчего его тут же вырвало кровью. Несмотря ни на что, его глаза горели необъяснимым упорством и безумием.
Как будто он должен был выжить любой ценой ради исполнения чего-то очень важного. И пока ему не удастся достичь своей цели, он не мог опустить руки, покорно наблюдая, как Юэ Чэньцин уничтожает меч Хуншао и рассеивает его дух.
Этот яростный блеск в его глазах словно кричал: «Я хозяин своей судьбы! Мне не одолеть Небеса, но я буду бороться до конца и сделаю то, что должен. Даже если я проиграю, умру, превращусь в пепел, и ветер развеет мой прах по миру, я не примирюсь с такой судьбой! Я не отступлюсь!»
Он снова безумно расхохотался. Мужун Лянь пнул его по лицу своей шелковой туфлей, но Ли Цинцянь, не обращая на него внимания, попытался подняться, чтобы добраться до Юэ Чэньцина.
— Ха-ха-ха, ха-ха-ха…
— ...Великий Мастер Ли.
Хватило этого простого обращения из уст Мо Си, чтобы безумно хохочущий Ли Цинцянь осекся и задрожал. Покрасневшие глаза яростно впились в Мо Си, но была в этом взгляде и какая-то странная растерянность.
— После битвы на Горе Плачущих Дев вы ушли в уединение и не появлялись среди людей. В конце концов, что с вами случилось?
Мо Си был готов побиться об заклад, что его слова попадут в самую уязвимую точку Духа Меча, и не ошибся. Ли Цинцянь вздрогнул, глаза его сузились, а приклеившаяся к губам безумная улыбка медленно стекла с лица.
Меч Хуншао, надпись на стене, ожившие трупы девушек, одетых как невесты…
Одна негодует о жизни бесправной, как ряска на воде, вторая сожалеет о красоте, что ее сгубила, третья в печали о мужчине, что потерян навеки…
Похоже, все это как-то связано с женщиной, о которой им ничего не известно.
...Для чего все это? Что на самом деле случилось на Горе Плачущих Дев? Что так озлобило молодого человека в темных одеждах, Великого Мастера Меча, использующего свой клинок лишь для борьбы со злом, заставило измениться до неузнаваемости и превратиться в злобного демона?
Пристально глядя на него, Мо Си спросил:
— Кто выковал из вас меч? В Чунхуа... кого вы ищете?
Ли Цинцянь хотел рассмеяться, но его кадык нервно дернулся, а из горла вырвался странный хриплый звук:
— Кто Великий Мастер Ли? Я — не он! Я — точно не он! Этот дурак Ли Цинцянь давно уже умер! Но должен был сдохнуть еще раньше! Он прожил слишком долго, но так и не понял, что его погоня за славой ранит чужие чувства. Раня других, ты ранишь себя, поэтому в итоге он так низко пал! Он сам навлек на себя беду! — он с ненавистью плевался словами, в конце перейдя на крик. — Туда ему и дорога!
— …
Бессвязно пробормотав что-то еще, Дух Меча еще более яростно продолжил:
— Кого я ищу? Женщин я ищу! Ха-ха-ха! Я здесь, чтобы отомстить! Я здесь, чтобы убивать! Я пришел убивать людей!
Чем громче и яростнее он кричал, тем сильнее светилось его тело. Юэ Чэньцин вслух начал читать последнюю строку тайного заклинания, которое должно было обратить Дух Меча в пепел:
— Духовный меч, как постоялый двор, не пора ли вернуться в суетный мир.