Рост: 188 сантиметров.
Глава 37. Любимый мужчина этой ничтожной[1]
[1] 妾 qiè це уничижит. я, ничтожная (женщина о себе); младшая (вторая) жена, наложница.
Как только они вошли во двор, Мо Си тут же понял, почему Мужун Чуи сказал, что здесь нельзя использовать открытое пламя, иначе все сгорит. Несмотря на безукоризненный облик этого человека, весь его двор был грязным и захламленным настолько, что даже у последнего грязнули от такого волосы встали бы дыбом. Повсюду валялись: древесная щепа, сера, куски каменного угля, доспехи и латы, а в галерее были свалены с десяток бамбуковых воинов разной степени сборки.
Но далекому от мирской суеты элегантному Невежественному Бессмертному было совершенно наплевать на такие мелочи. Не обращая внимания на грязь и хаос, он повел своих гостей к маленькому пруду в глубине двора. Неожиданно бассейн оказался довольно чистым: можно было даже рассмотреть дно, на котором лежали разные мелкие предметы, вроде белых нефритовых заколок и колец.
— Что это? — полюбопытствовал Юэ Чэньцин. — Пруд для накопления заслуг и добродетели[2]?
[2] 功德池 gōngdéchí гундэчи «пруд заслуг и добродетелей» — водоем для благотворительных пожертвований.
Мужун Лянь насмешливо прищурился:
— Разве твой Четвертый Дядя похож на человека, который способен заслужить добродетели и заслуги?
Совершенно неожиданно неконфликтный Юэ Чэньцин вступил в спор с князем Ваншу и, сердито уперев руки в боки, заявил:
— А почему мой Четвертый Дядя не может заслужить заслуги и добродетели?
— Не смеши меня! Ты не знаешь, какая у него репутация?
— Мой Четвертый Дядя очень крут! — тут же взвился Юэ Чэньцин.
Мужун Лянь просто обожал наступать людям на хвост. Если бы Юэ Чэньцин промолчал, он бы отступился, но стоило тому попытаться дать отпор, как Мужун Лянь тут же взбодрился, даже на время забыв про свое желание покурить:
— Быть крутым и иметь хорошую репутацию — это же совершенно разные вещи, — дразня Юэ Чэньцина, он ткнул пальцем в сторону все еще привязанного к бамбуковому воину Гу Мана. — Разве этот парень не крут? Вот только воняет всю дорогу[3].
[3] От переводчика:臭 chòu чоу — «дурной запах/дурная слава». В контексте данной фразы Мужун Лянь намекает, что, несмотря на все достижения Гу Мана, от него всю его жизнь «дурно пахло».
— Ты… Ты!.. — щеки Юэ Чэньцина раздулись от гнева. Хотя он был известен как самый добродушный молодой дворянин в Чунхуа, его Четвертый Дядя был той больной точкой, которую не стоило трогать.
С раннего детства Юэ Чэньцин слепо обожал и поклонялся своему младшему дядюшке, и сейчас, отбросив сдержанность, яростно набросился на Мужун Ляня:
— Да как ты смеешь говорить, что другие люди воняют! Старший брат Мужун, сам ты вонючка!
Мужун Лянь: — …
Это было просто уму непостижимо. Всем было известно, что скорее солнце встанет на западе, чем молодой господин Юэ будет оскорблять людей. Неужели он бранил именно его?
Вероятно, Мужун Лянь был настолько шокирован случившимся, что надолго потерял дар речи.
Прежде чем он оправился, чтобы ответить, Мужун Чуи повернулся к ним и сказал:
— Это Растворяющий Сны Пруд[4]. Если бросить в него обладающие душой артефакты, вода превратится в расплавленное золото.
[4] 化梦池 huàmèngchí хуамэнчи «перерождающий/плавящий/собирающий сны пруд».
— А потом? — спросил Мо Си.
— А потом каждый из нас зачерпнет его в нефритовую чашу и выпьет. После этого мы уснем и увидим во сне события прошлого, связанные с этим артефактом.
Закончив говорить, Мужун Чуи зажал между двумя длинными белыми пальцами рукоять Хуншао.
Видимо считая, что князь Ваншу и Юэ Чэньцин и без того издают слишком много шума, он даже не спросил у них согласны ли они, а просто посмотрел на Мо Си и сказал:
— Я бросаю.
Невежественный Бессмертный, как и сам Мо Си, не любил пустой болтовни, и даже это предупреждение было не более, чем формальной вежливостью. Не дожидаясь согласия, он приготовился бросить рукоять в воду, но внезапно был остановлен Мо Си.
Указав подбородком в сторону Гу Мана, тот спросил:
— Если мы заснем, как быть с ним?
— Все просто, — взмахнув длинным рукавом, Мужун Чуи все тем же лишенным эмоций тоном приказал:
— Построиться в Формирование Сюаньу[5]!
[5] 玄武阵 xuánwǔ zhèn сюаньу чжэнь «базальтовый боевой порядок»; также 玄武 Сюань-У — черный воин, дух-покровитель севера, изображался в виде черепахи со змеей вместо хвоста].
Эхо его голоса еще не затихло, а росшие во дворе трава и деревья зашелестели, и все бамбуковые воины, валявшиеся во дворе и подсобных помещениях, поднялись на ноги. В считанные секунды не меньше пяти десятков марионеток Мужун Чуи окружили Гу Мана, и их число продолжало расти.