— А давай проверим, чьи руки сильнее?!
Ли Цинцянь: — …
— Ну, давай! Давай померяемся силами! Посмотрим, кто кого перетянет!
Ли Цинцяню, вероятно, показалось, что он что-то не так понял, и кончики его ушей слегка покраснели. Молодой человек поспешил отдернуть руку и, спрятав глаза за веерами ресниц, беспомощно сказал:
— Разве вчера ты не хотела посостязаться в остроумии?
— Вот именно! Это было вчера, а сегодня мы померяемся силами.
Ли Цинцянь с трудом выдавил улыбку:
— Что это за странная новая идея пришла тебе в голову? Хочешь устраивать соревнования каждый день? Тогда в чем ты хочешь состязаться завтра?
— А завтра мы выясним кто красивее! — объявила Хун Шао и, быстро схватив кисть, лежавшую на столе рядом со свитком, двумя росчерками пририсовала себе усики. — Братец, смотри! Как тебе? Нравится?!
Наблюдая, как сверкая полными озорства глазами, она крутит воображаемые усы, Ли Цинцянь не смог долго сохранять серьезный вид. Его сердце затопило ласковое тепло и веселье.
Он был влюблен в нее, но так же как она считала себя слишком глупой, неуклюжей и прожорливой, Ли Цинцянь считал себя слишком занудным и бедным, поэтому пребывал в полной уверенности, что такая умная и красивая девушка, как Хун Шао не должна терпеть лишения, выбрав его в спутники жизни.
На самом деле, еще в самом начале, когда Хун Шао стала настаивать на том, чтобы последовать за ним, пытаясь избавиться от нее, он сказал:
— Барышня, я спас тебя только потому, что заметил, что ты упала на обочину дороги, к тому же очень больна. Я не хочу, чтобы ты считала, что чем-то обязана мне…
Несмотря на маленький рост и хрупкую фигуру, голос Хун Шао звучал громче, чем боевой барабан. Как только Ли Цинцянь начал поспешно удаляться, она засеменила за ним, неловко переступая своими заношенными сандаликами, торопливо поясняя на бегу:
— Старший братец, старший братец, понимаю, я все понимаю! Знаю, что ты не желаешь, чтобы я чувствовала себя должной, но я сама хочу отплатить добром за добро…
— Тогда почему не хочешь остаться с целительницей? Я ведь уже обо всем договорился, она готова взять тебя в младшие ученицы. Если ты и правда так хочешь отплатить за добро, следуй за ней и усердно учись. Разве лечить людей от болезней не лучший способ отплатить за спасение жизни?
— Ничего подобного! — взволнованная Хун Шао подпрыгнула на месте, упрямо топнув ногой. — Я была готова продать себя в бордель, чтобы похоронить моего приемного отца! Думаешь, после того как ты похоронил его, спас меня и отвез к врачу, я... я могу просто забыть об этом?! Я останусь с тобой, останусь с тобой, останусь с тобой! А-а-а! — в конце своей тирады она начала вопить как полоумная.
Увидев, что от спасенного и выкормленного им больного котенка не так легко избавиться, Ли Цинцянь невольно почувствовал головную боль и прибавил шаг, пытаясь уйти как можно дальше.
Заметив его поспешное бегство, Хун Шао занервничала еще больше и ринулась в погоню. Рваные сандалии из пеньки то и дело падали с ног, мешая догнать его, поэтому она сняла их и один за другим бросила в сторону уходящего Ли Цинцяня. Босая и отчаявшаяся, она села на корточки и горько разрыдалась: — Ты... ты... не уходи! Так я ведь никогда не смогу отплатить тебе!
Ли Цинцянь: — …
Слезы ручьем текли по грязному личику:
— Я не отплачу тебе! Неужели ты думаешь, что я объем тебя и буду жить нахлебницей? Старший братец, не оставляй меня одну, — от рыданий у нее перехватило дыхание, но она упрямо вытерла глаза и продолжила, — допустим, ты оставишь меня у целителей, но зная, какая я неуклюжая невежда… ты уверен, что через несколько дней меня снова не продадут? Я уже побывала в трех разных семьях: маленькой невестой[9], служанкой и приемной дочерью, а теперь я даже не знаю, кто я…
[9] 童养媳 tóngyǎngxí тунъянси — девочка-подросток, с детства воспитываемая в доме будущего мужа.
Она плакала все громче, срывая горло до хрипа. Слезы катились по лицу и падали в дорожную пыль, грязные ноги месили глину обочины.
— Не оставляй меня! Я не хочу, чтобы меня отправили в четвертый дом! Я не хочу-у-у!..
После этих слов, что еще мог сделать такой человек, как Ли Цинцянь?
Он родился в стране Личунь[10], одной из самых слабых стран этого мира. Зажатая между двумя сильными державами, его родина часто оказывалась втянута в их распри и была выжжена пожаром войны. Из-за этого, когда нечисть начинала лютовать, не было ни одного влиятельного объединения заклинателей, которое могло бы помочь усмирить ее. Ли Цинцянь своими глазами видел, как зарезали его отца, а потом изнасиловали и убили его мать.