— Юэ Чэньцин, уверен ли ты в том, что знаешь, что такое целомудрие? Подойди! Иди сюда, я дам тебе возможность изучать этот вопрос, пока не надоест.
Однако независимо от того, сколько раз Юэ Чэньцин в слезах переписывал: «женская добродетель — начало всех начал, женской обиде нет конца», шутка о князе Сихэ, чье «целомудрие на грани высокомерия, а отчуждение на грани приличия», быстро стала достоянием всей армии Чунхуа.
Подобное поведение князя оправдывали тем, что, храня верность принцессе Мэнцзэ, он отказался заводить семью до тридцати лет. Достаточно было посмотреть на его поведение на званом вечере: группа молодых леди взяла его в плотное кольцо, но он даже не смотрел на них, «не попробовав ни одно блюдо» на празднике в его честь.
— Князь Сихэ, давно не виделись.
— Князь Сихэ, кажется, вы стали еще стройнее.
— Князь Сихэ, как думаете, украшение для волос, которое я надела сегодня, достаточно изысканно?
Среди всех этих золотых ветвей и яшмовых листьев[1] самой навязчивой была младшая сестра принцессы Мэнцзэ принцесса Яньпин. Она только в этом году достигла брачного возраста[2], но все ее женские прелести уже выглядели очень соблазнительно. Глаза девушки горели от любовного томления, а тело подавало однозначные сигналы о готовности вкусить плоды ее первой весны.
[1] 金枝玉叶 jīnzhī yùyè цзиньчжи юйе «золотые ветви и яшмовые листья» — поэтичное название членов императорской фамилии и приближенной к трону высшей аристократии.
[2]Брачный возраст для девушки в древнем Китае — 15 лет.
Улыбаясь своими мягкими и нежными, как сочные ягоды, губами, она подошла к Мо Си.
Юэ Чэньцин никогда не жаловался на плохое зрение. Не дожевав торт, он уже вцепился в руку друга[3], с которым встретился после долгой разлуки:
[3] 兄弟 xiōngdì сюнди — младший брат, друг; сленг: братан.
— Эй-ей-ей!
— Что ты делаешь? — юноша был удивлен.
Юэ Чэньцин взволнованно сказал:
— Скорее, смотри туда!
— Разве это не принцесса Яньпин и князь Сихэ... Что там может быть интересного? У принцессы нет ни одного шанса!
— Нет, нет, нет. Я позволю тебе увидеть, что такое «целомудрие на грани высокомерия, отчуждение на грани приличия».
— Мало ты копировал трактат «О женской добродетели»?
Но Юэ Чэньцин забыл о перенесенных страданиях, как только рана зажила, и, радостно посмеиваясь, потащил своего друга подслушивать.
— Зятек... — принцесса Яньпин с довольно насмешливым видом посмотрела на Мо Си.
Тот опустил ресницы, пряча раздражение в глазах. Подобное обращение всегда вызывало у него только «целомудренное» желание уйти.
Но Яньпин крепко вцепилась в его руку:
— Зятек, ты совсем не уделяешь внимания девушкам. Стоишь здесь с каменным лицом. Злишься, что моя сестра не пришла?
Помолчав, Мо Си ответил ледяным тоном «на грани высокомерия»:
— Принцесса, вы меня с кем-то путаете. Я еще не женат.
— Ладно-ладно. Я же просто хотела немного пошутить и подразнить тебя.
Мо Си подавил свое раздражение и «отчужденно» ответил:
— Как это может быть поводом для шуток?
— Ладно, не сердись, моя сестра плохо себя чувствовала в прошлом месяце. Она отправилась во дворец Танцюань в Янчжоу, чтобы поправить здоровье. Если бы сестра была в столице, она непременно пришла бы к вам.
Мо Си знал, что состояние здоровья принцессы Мэнцзэ ухудшилось, но на самом деле их отношения от этого никак не пострадали.
Соблюдая «приличия», он спросил:
— С ней все в порядке?
Юэ Чэньцин расхохотался:
— Ха-ха-ха-ха! Я же говорил что так и будет? Я никогда не ошибаюсь!
Его приятель подумал, что он смеется слишком громко. Даже несмотря на гул голосов собравшихся, была опасность быть замеченными князем Сихэ. Даже если Юэ Чэньцин не боится опять засесть за копирование трактата «О женской добродетели», как его друг он не мог позволить себе потерять такого отличного собутыльника. Поэтому парень благоразумно заткнул рукой рот Юэ Чэньцина и потащил его прочь.
Эти двое ушли, но разговор девушки и Мо Си еще не был завершен.
Яньпин, продолжая улыбаться, сказала:
— Те два года, что вы провели на границе, неужели думали только о моей старшей сестре? Не волнуйтесь, это лишь обострение старой болезни. Вы ведь знаете, ей нужно немного отдохнуть в одиночестве, и ее состояние улучшится.
Мо Си промолчал.
— Но, может быть, я могу помочь князю Сихэ выдержать разлуку, пока тело моей сестры не придет в достойную форму? — спросила Яньпин, с восхищением и жадностью разглядывая длинные ноги Мо Си, затем ее взгляд скользнул вверх и залип на его прекрасном профиле.