Только теперь Хун Шао начала подозревать неладное. Она медленно повернула голову и внимательно всмотрелась в лицо Ли Цинцяня.
Не сводя с него глаз, этот шумный Маленький Барабан на этот раз заговорил с ним тихим голосом до смерти напуганного котенка:
— Братец?
— …
— Братец, что ты задумал?
Сжав пальцы в кулак, Ли Цинцянь рассказал об отборе жриц для государственного советника. На протяжении всего своего монолога он так ни разу и не поднял головы. Ему казалось, что если он не увидит выражение лица Хун Шао, то сможет избежать собственной печали и мук совести.
Поэтому он не видел, как несколько прозрачных капель скатились по щекам Хун Шао и упали на ветхое постельное белье.
— Я… я… — голос Маленького Барабана напоминал писк новорожденного котенка, — я не хочу идти…
— Хун Шао…
Вдруг девушка разрыдалась и начала кричать:
— Я не хочу идти! Не хочу! С самого рождения меня продают и перепродают, а теперь я не нужна даже тебе, братец? Ты тоже собираешься бросить меня?! Ты хочешь продать меня в четвертый раз?!.. Даже собаки и кошки не выдерживают четвертой смены хозяина, — горько плача, Хун Шао обняла свои колени, — но я ведь человек... даже если я неуклюжая... и глупая… у меня тоже есть чувства, я тоже могу страдать и умирать от тоски. Я не хочу расставаться с тобой… Я не хочу идти туда! Я не хочу уходить! Просто дай мне умереть от болезни! Все что я хочу — быть со своим братцем каждый день до конца жизни!
Что бы ни сказал Ли Цинцянь, она не хотела слушать его.
Но разве мог Ли Цинцянь просто смотреть, как она умирает от болезни? Видя, что ему не удастся уговорить ее, ожесточив сердце, он поднялся с кровати и решительно повернулся к ней:
— Если ты отправишься к государственному советнику, твоя болезнь будет излечена, а я смогу получить тысячу золотых каури. Ты спасешь свою жизнь, а я стану богатым человеком. Это будет хорошо для нас обоих. Пожалуйста, сделай это для меня.
Пораженная этими словами Хун Шао со слезами на глазах потерянно смотрела на него.
Ли Цинцянь с досадой взмахнул рукой:
— Уходи.
Все еще не до конца придя в себя, Хун Шао пробормотала:
— Ты… ты не можешь…
— Не могу что?! — Ли Цинцянь вдруг резко вскинулся и, взглянув на нее покрасневшими глазами, процедил сквозь стиснутые зубы. — Считай это моей личной просьбой. Я заботился о тебе три года и очень устал от всего этого. Если я продам тебя, то, по крайней мере, смогу хорошо питаться. Чего ты вообще ко мне прицепилась? Ты в самом деле думаешь, что если будешь следовать за мной по пятам, то когда-нибудь мы сможем стать парой?
Глаза Хун Шао распахнулись, и даже лихорадочный румянец, горевший на ее щеках, поблек.
Сможем ли мы когда-нибудь стать парой?
Сможем ли мы, преклонив колени перед землей и небесами, стать супругами или всю жизнь проведем как пара странствующих по миру мечников?
Конечно, это очень романтично, когда люди дают друг другу обещание провести вместе всю жизнь, но в реальности, чтобы воплотить эту мечту недостаточно страстного желания двух любящих сердец.
Для планирования совместного будущего нужно иметь средства к существованию, уверенность в завтрашнем дне, перспективы или хотя бы надежду на то, что все это будет.
Но у них ничего этого не было.
Можно, конечно, потратить три года на совместные странствия по миру, но разве может такой человек, как Ли Цинцянь, позволить девушке обречь себя на нищенскую жизнь рядом с ним? На самом деле тот торговец был совершенно прав: он был так беден, что не мог купить для нее даже самый потрепанный шелковый цветок. Их чувства были похожи на цветок пиона в ее волосах: только сорванный с куста, сейчас он так пленительно прекрасен, что, кажется, его красота будет вечно радовать взор и согревать сердце.
Однако уже завтра он умрет.
Их любовь не будет вечным шелковым цветком. Словно сорванный у дороги пион, эти чувства алой зарницей на миг вспыхнут во мраке ночи, чтобы на утро увянуть и стать перегноем.
В этом мире множество пар распались, столкнувшись с разного рода «противниками» в виде денег, социального статуса, проблем со здоровьем и даже с излишним самолюбием.
Ли Цинцянь не мог точно сказать, чему он проиграл. Если судить поверхностно, то можно было бы сказать, что их отношения разрушила нищета. Но если поразмыслить, несмотря на свою сердечную привязанность к ней, он не мог видеть, как любимая девушка увядает рядом с ним, и предпочел отказаться от нее, чтобы дать ей шанс на выживание. Так что, если смотреть глубже, скорее всего, он проиграл собственной любви.
Однако, как ни крути, в этой битве он был полностью повержен и растоптан.