— Наслаждаться музыкой в одиночку не так весело, как слушать ее вместе. Давайте разделим это удовольствие на двоих.
Автору есть что сказать:
Мо Си: — Что с тобой не так? В разделе комментариев говорят, что ты тронулся умом.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты утратил часть своей души.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты познал горечь всех страданий человеческого бытия[3].
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что твоя амнезия — результат пыток, которым тебя подвергли.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты только притворяешься сумасшедшим.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И... нет, правда, что с тобой не так?
Гу Ман: — Младший брат Мо, среди приведенных выше вариантов есть верный. Пожалуйста, отметь карандашом 2B[4] ответ, который ты считаешь правильным. И не пытайся подсмотреть ответ у старшего брата[5]!
[3] 八苦 bākǔ баку — в буддизме 8 страданий человеческого бытия: рождение; старость; болезнь; смерть; разлука с любимым человеком; встреча с ненавистным человеком; невозможность достижения цели; душевные и физические страдания / жизнь, старость, болезни, смерть, обида, любовь, разлука и печаль.
[4] 2B — мягкий карандаш с диаметром грифеля 0,7 мм, обычно используется при тестировании в Китае.
[5] Гу Ман называет Мо «шиди» (младший брат по обучению), а себя шисюном (старшим учеником и братом по обучению).
Глава 11. Огонь в сердце* (18+)
[1] 心火 xīnhuǒ синьхо — ярость.
Все, что хотел сейчас Мо Си — это запинать до смерти этого идиота. Но так как он не мог позволить ему увидеть свое лицо, оставалось только, понизив голос, холодно бросить:
— Убирайся!
— Эй, да как ты смеешь?
Улыбающееся лицо молодого господина Чжоу превратилось в безобразную маску. После секундной заминки он взбеленился:
— Знаешь, кто я?!
— Мне все равно, кто ты. Разве не видишь, что я занят? Убирайся!
Гу Ман, не мигая, смотрел ему в глаза и, кажется, был совершенно очарован его ролью самодура и деспота. Они были так близко, что под этим прямым и пристальным взглядом Мо Си испытал чувство неловкости.
— Не смотри мне в глаза, — пробормотал он.
Гу Ман послушно опустил ресницы и уставился на бледные искусанные губы.
Мо Си: — …
Молодой господин Чжоу понял, что эти двое все еще поглощены друг другом и совершенно не обращают на него внимания.
— С чего это я должен уйти? Кем ты себя возомнил?! — заорал он, кипя от злости.
Никакой реакции. Оскорбленный таким пренебрежительным отношением столичный повеса процедил сквозь зубы:
— Ваш старший брат Чжоу хочет, чтобы эта шлюха развлекала его сегодня. Почему бы не понять намек и не уступить мне дорогу? Знаешь откуда я? Из Военного Ведомства!
И опять его проигнорировали. Чжоу решил идти ва-банк.
— Маршал Мо, князь Сихэ — мой приятель! Теперь ты отступишь? Веришь или нет, но если я пожалуюсь ему, он может тебе и ноги переломать!
Мо Си: — ...
Чжоу был очень пьян, и с каждым словом его язык развязывался все больше:
— А ты, мелкая гадина по фамилии Гу, уже забыл, что говорил в прошлый раз? Мне ты не позволил даже поцеловать себя, однако, как посмотрю, перед этим мужиком готов и ноги раздвинуть. Заливал мне, что твоя душа[2] разбита, а ум неполноценен. Эй! Если ты не в своем уме, откуда такая разборчивость?
[2] 魂魄 хуньпо húnpò — духовная аура человека (его душа), которая локализована в области сердца; по китайской мифологии душа человека состоит из трех разумных душ и семи животных духов и может быть разбита (раздроблена).
Сердце Мо Си пропустило удар.
Его душа… разбита...
Ум неполноценен?...
Он всмотрелся в лицо Гу Мана, и все наконец-то встало на свои места. Это объясняло все те странности, с которыми он столкнулся за этот час.
Шум в ушах становился все сильнее, на какое-то время Мо Си потерял способность не только думать, но и дышать.
— Уверен, что ты просто прикидываешься сумасшедшим, чтобы облегчить себе жизнь! Какой части души тебе не хватает? Что не так у тебя с головой? Ты просто шлюха! Предатель!
Гу Ман нахмурился, создавалось чувство, будто он пытается подобрать слова.
— Не двигайся.
Хотя кровь ревела в ушах Мо Си, он все же смог вовремя вмешаться и взять ситуацию под контроль. Предотвратив попытку Гу Мана заговорить, он закрыл глаза и заставил себя успокоиться.
— Не шевелись...
Их губы были так близко, что каждое слово, сказанное низким голосом Мо Си, теплым потоком вторгалось в рот Гу Мана, нежно лаская приоткрытые губы.
Гу Ман был слишком взбудоражен этим обжигающим жаром и инстинктивно попытался отодвинуться. Но Мо Си был так силен, что одной рукой с легкостью удержал его, вернув в прежнее положение.