Мо Си не знал и знать не хотел.
Он бросил презрительный и холодный взгляд вниз. В мерцающем свете фонарей в прошлом дикий и необузданный Гу Ман выглядел очень плачевно и вызывал только жалость.
Через некоторое время Мо Си закрыл глаза и выпрямился:
— Заберите его.
— А? Князь Сихэ, что вы хотите этим сказать?
— Он меня не интересует, — бросил Мо Си, отворачиваясь от Гу Мана.
Мужун Лянь рассмеялся и с деланным сочувствием заметил:
— Кто бы мог подумать. Мне вот интересно, неужели мое чистосердечное предложение попало прямо в больное место князя Сихэ, разозлило его, а может, даже сделало несчастным, — Мужун выдержал многозначительную паузу, добавляя щепотку порошка в курительную трубку, затем прищурился и сделал затяжку. Наконец, довольно покосившись на Мо Си, он продолжил: — Однако, князь, вы смогли произвести на меня впечатление. Пройдя сквозь пекло войны, вы вернулись к нам все таким же незапятнанным и высоконравственным, как и прежде. За эти годы вы встретили так много мужчин и женщин, врагов и благородных людей, но никто так и не смог привлечь ваш взгляд. Любопытно было бы узнать, что за несравненную красоту[4] вы ищите?
[4] 天香国色 tiānxiāng guósè тяньсян госэ «аромат небес и краса страны» — обычно так говорят о женщине потрясающей красоты, о цветке пиона.
Мо Си не проронил ни слова, но на лицо его легла тень.
Юэ Чэньцин увидел, что атмосфера между двумя мужчинами с каждой секундой становилась все более напряженной. Почесав в затылке, он не удержался и попытался разрядить обстановку. Но стоило ему сделать шаг к Мо Си, тот, не оглядываясь, скомандовал:
— Держись подальше!
— Э...
Мужун Лянь сделал еще несколько затяжек и захихикал:
— Князь Сихэ полагает, что маленький принц семейства Юэ может пристраститься, всего лишь вдохнув немного дыма? Не волнуйтесь, это абсолютно невозможно.
— Мне так спокойнее, — взгляд, который Мо Си бросил на размытое наркотической дымкой лицо Мужуна, был подобен изогнутому ножу[5] в холодной ночи.
[5]吴钩 wúgōu угоу — уcкий (это название, а не характеристика) меч-нож, нож или узкий меч с крюком на конце.
Возможно из-за вечной борьбы их кланов за власть Мужун Лянь не выносил Мо Си с детства. С юности он постоянно создавал проблемы для наследника клана Мо, пытаясь поймать за руку на неблаговидном поступке и вытащить наружу его истинное нутро. Конечно, это был не первый раз, когда он, играя словами, пытался выведать заветные тайны сердца этого нечитаемого человека.
В очередной раз получив отпор, Мужун Лянь, стиснув зубы, натянуто улыбнулся и продолжил продавливать свою линию:
— Однако, вы еще не ответили на мой вопрос. В доходном доме «Ломэй» служит множество красивых мужчин и прекрасных женщин, и все они имеют свои несомненные достоинства. Неужели никто из них не привлек вашего внимания?
— Нет нужды так беспокоиться о моих личных делах.
Мужун Лянь затянулся еще раз. Нефритово-белые пальцы выбили дробь на трубке, прежде чем он снова выпустил клуб дыма.
— Хе-хе, князь Сихэ, к чему быть таким сдержанным? Я знаю, как вы дорожите своей репутацией, но жизнь одна, и стоит насладиться ей сполна. Все эти принципы и моральные устои — наносное. Они подобны клубам дыма… — он выдохнул зеленую струйку и расплылся в слабой улыбке, затем подул, разгоняя туман, — ...видите, одно мгновение, и ничего не осталось.
Мо Си спросил ледяным тоном:
— При чем здесь репутация?
— Вы держите на расстоянии мужчин и женщин. Если это не из-за репутации, то из-за чего же?
— Не люблю грязь[6], — равнодушно резюмировал Мо Си.
[6] 洁癖 jiépǐ цзепи — маниакальная чистоплотность, мания чистоты, мизофобия.
Мужун Лянь на некоторое время замолчал. Щуря глаза, он разглядывал Мо, выпуская изо рта все новые тонкие струйки дыма.
После нескольких минут молчаливого противостояния Мужун Лянь отвернулся и со смешком откинулся на спинку кушетки:
— Высоконравственные аскеты так скучны…
Он помахал рукой, как будто разгоняя дым, и переключил свое внимание на других гостей:
— Давайте веселиться! Сегодня все мои гости должны насладиться жизнью и плотскими радостями. К чему все эти церемонии, развлекайтесь без стеснения! Если после сегодняшнего банкета кто-то останется трезвым и не познает любовь моих красоток, будем считать, что этот человек страдает половой немощью, и вход в доходный дом «Ломэй» для него будет закрыт навсегда.
Раб в замешательстве обратился к Мужуну:
— Ваша светлость, а что нам... делать с этим Гу Маном… отвести его обратно или здесь оставить ?