Просто раньше он не замечал его и не понимал тех чувств, что так упрямо подавлял.
Он сидел безучастный к происходящему вокруг, пока пожар, разгоревшийся в его сердце, не захватил его разум и чувства, а потом что-то внутри него рухнуло, но только для того, чтобы из пепла поднялось что-то новое, еще неизведанное.
За пределами лагеря его боевые товарищи оплакивали своих погибших друзей. Мелодия сюня и эти скорбные звуки ветер подхватил, перемешал и понес дальше.
Мо Си сжал в руке тонкую бумагу. Кто еще умрет?
Завтра чьи надежды исчезнут, оставшись только на окровавленной бумаге?
Больше не в силах противиться импульсивному желанию, рожденному его сердцем, Мо Си бросился прочь, но стоило ему откинуть полог, как он наткнулся на целителя:
— Господин Мо? — испуганно вскрикнул он.
Засунув окровавленное письмо в рукав, Мо Си поспешил покинуть палатку и устремился прочь из лагеря. Он собирался в будущем передать это письмо «малышке Сяо Янь», но сейчас все, чего он хотел, это найти одного единственного человека. Внезапно его охватило сильное волнение при мысли о том, что если сегодня он не сможет высказать, что у него на сердце, другого шанса уже не будет, ведь неизбежная смерть может прийти за ним с восходом солнца.
— Молодой господин Мо! Молодой господин Мо!
Одетый в свободные белые одеяния целитель попытался догнать его, выкрикивая вслед:
— Молодой господин Мо, но ведь порез на руке...
Но Мо Си проигнорировал его. Его сейчас совершенно не волновали такие мелочи, как незначительные раны на теле. Он выскочил из лагеря и, призвав демонического коня, пустил его во весь опор.
Встречный северный ветер бросал снег в лицо, за спиной затихал похожий на голубиное курлыканье шум походного лагеря. В этой белой мгле звуки становились все глуше и обрывочнее. Мо Си не обращал внимания на ветер и снег, несмотря на непогоду, его горячие ладони были слегка влажными от пота. Он чувствовал лишь, как бешено билось сердце, и кровь бурлила в жилах от жаркого желания прямо сейчас найти Гу Мана и высказать все.
— Где Гу Ман? — не сходя с лошади, спросил он, едва достигнув Северного гарнизона. — Я ищу его, где он?
Увидев запыхавшегося юношу, солдат испуганно спросил:
— Мо… господин Мо, какое-то срочное донесение? — от его дыхания в морозном воздухе образовалось белое облачко.
— Какое еще срочное сообщение? Мне что каждый раз нужно приезжать с докладом, если я хочу встретиться с человеком? — его тон становился все более нетерпимым.
— Тогда вы…
Взгляд солдата скользнул по раненой руке Мо Си. Кажется, он что-то хотел спросить, но после мгновенного колебания, счел за лучшее промолчать. Но Мо Си уже понял, о чем подумал этот человек: «Зачем, спрашивается, эта птица высокого полета, вместо того, чтобы отдыхать и поправляться от ранения, в такую непогоду скачет из Южного гарнизона в Северный? Неужели только чтобы найти это ничтожество?»
Мо Си тогда был слишком взволнован.
И слишком импульсивен.
Он только что понял одну очень важную вещь, которая в течение долгого времени сидела у него внутри и терзала его. Ему было просто жизненно необходимо найти Гу Мана. Мо Си казалось, если ему прямо сейчас не удастся найти его, то кровь его воспламенится от желания, и сам он вспыхнет и сгорит дотла в темноте этой ночи.
Несмотря на свой вспыльчивый характер, он всегда был человеком слова и, если чего-то хотел, то, не обращая внимания на трудности, шел к своей цели, пока желаемое не оказывалось в его руках. Кроме того, тогда он был еще очень молод и еще не испытал истинную горечь любви.
Мо Си ни на секунду не задумался о возможных последствиях, о нормах морали, принятых в обществе, и даже мысли не допускал, что может быть отвергнут.
Тогда он вообще ни о чем подобном не думал. Просто слепо рвался в бой, самым дурацким образом следуя велению своего сердца. Теперь, стоя возле казарменной палатки, он чувствовал, как дрожат его пальцы, вскипающая от возбуждения кровь быстрее бежит по жилам, а сердце срывается в болезненный бег. Горло сдавило так, что ему пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем решительно отдернуть теплый полог.
— Гу Ман...
На звук его голоса повернулся молодой заклинатель. Несмотря на полевые условия, ему удавалось сохранять чопорный и праведный облик. В то время этот юноша по имени Лу Чжаньсин был одним из лучших друзей Гу Мана.