– ...
– Но после этого случая управляющая пришла в ярость и заперла Гу Мана в сарае для дров. Сначала мы каждый день приносили ему булочку из кукурузной муки[2], но госпожа сказала, что мы должны быть жестче с ним и каждый день давать ему только чашу рисового отвара, чтобы он почувствовал вкус истинного страдания, – служащий замолчал на какое-то время. – Князь Сихэ, давайте я прикажу связать и притащить его сюда? Этот его защитный массив слишком опасен. Повар все еще лежит пластом в своей комнате, завернутый в бинты, как цунцзы[3]. Говорят, он не сможет встать с постели еще месяц или два.
[2] 窝头 вотоу wōtóu - хлебец/пампушка из дешевой (обычно кукурузной) муки.
[3] 粽子 цзунцзы zòngzi - кушанье из клейкого риса с разнообразными начинками, завернутое в бамбуковые листья, традиционно готовятся на Праздник начала лета - «Двойной пятерки» / «Драконьих лодок».
– Не нужно, – ответил Мо Си с нечитаемым выражением лица. После небольшой паузы он добавил:
– Я сам пойду к нему.
Поскольку Гу Ману не нужно было принимать клиентов, его просто заперли в самом грязном сарае государственного доходного дома «Ломэй».
Говорят «волк не может жить в одиночестве». Новая личность Гу Мана во многом копировала этого дикого зверя. Он боялся одиночества и часто разговаривал сам с собой, что нервировало обитателей доходного дома «Ломэй». Поэтому они и подарили Гу Ману черную собаку, чтобы она составила ему компанию.
Эта черная собака в настоящее время сидела под дверью маленькой лачуги, где заперли ее хозяина. Увидев приближающегося незнакомца, она начала грозно лаять, но хватило одного холодного взгляда Мо Си, чтобы псина замолчала и попятилась назад.
– Князь Сихэ, эта собака боится вас.
Вздор! После того как он убил множество людей, что ему какая-то дворняга? Черные армейские сапоги Мо Си прошагали по каменным ступеням, затем одной рукой он отдернул грязную ткань, занавешивающую вход в хибару, и обвел взглядом тесное темное помещение.
В отличие от яркого убранства других комнат, в этом дровнике не было ничего, кроме кучи дров и пары разбитых кувшинов. Гу Ман, как дикое животное, свернулся калачиком в темном углу. Услышав, что кто-то вошел, он дернул ушами и настороженно вскинул голову.
Сопровождавший его служащий поторопился напомнить:
– Князь Сихэ, будьте осторожны. Теперь он ко всем враждебен. Очень агрессивная тварь!
Мо Си, казалось, не обратил внимания на его слова, только слегка кивнул и сказал:
– Оставь нас.
Маленький служка засомневался. Хотя князь Ваншу дал понять, что ему безразлична дальнейшая судьба Гу Мана, все прекрасно понимали, что это были лишь слова. Если Гу Ман действительно умрет, вряд ли это сойдет им с рук[4].
[4] 吃不了兜着走 chībuliǎo dōuzhe zǒu - «не доешь - возьмешь с собой» - расхлебывать последствия; не сойдет с рук, не пройдет даром; поплатишься за что-то.
Генерал Мо так ненавидит Гу Мана, что точно не станет дожидаться бурной безлунной ночи[5], чтобы разрубить его на куски…
[5] 月黑风高 yuèhēi fēnggāo «безлунной ночью сильный ветер» - опасная обстановка или ситуация.
– Я хочу побыть с ним наедине некоторое время, – сказал Мо Си.
Служащий заметил, как помрачнел взгляд генерала, и не решился сказать что-то еще. Ему оставалось только опустить голову и сказать:
– Да.
После того как его сопровождающий отступил, Мо Си отпустил грязный занавес и ступил в темную комнату, в которой не было даже свечи.
Во полумраке сверкали только глаза Гу Мана.
Мо Си нахмурился, внезапно почувствовав, что что-то во всем этом было не так.
Что случилось с его глазами?
Он поднял руку, и на его ладони появился огненный шар, который он поднес к двум светящимся в темноте огонькам.
Гу Ман был в заключении уже пять дней, и его разум в неволе затуманился. Кроме того, он уже очень давно не видел такого ослепительного света. Из его горла вырвался глубокий утробный звук похожий на рычание дикого зверя. Сообразив, что этот человек не собирается останавливаться, он как раненое животное попытался сбежать. Но к этому времени Гу Ман уже так ослаб от голода и заточения, что упал на землю, не сделав и пары шагов.
Мо Си неподвижно стоял перед ним, свет выхватил из темноты сгорбленное тело Гу Мана. Видя, что нет никакой надежды на спасение, Гу Ман повернулся, чтобы посмотреть в лицо опасности...
Мо Си еще раз отметил, что с ним точно что-то было не так…
Две их последние встречи были не только омрачены его противоречивыми эмоциями, но и проходили в полумраке, поэтому Мо Си не смог хорошо рассмотреть лицо Гу Мана. Теперь же он обнаружил, что глаза Гу Мана были совсем не такими как раньше.