После обсуждения Мужун Лянь в одностороннем порядке решил, что после того, как Мо Си станет старейшиной Академии, он будет называться Яо Лин Дунцзюнь, а Гу Ман - старшим Цингуан.
曜灵 - yuèlíng - солнце; 东君 - dōngjūn - божество солнца
清光 - qīng guāng - ясный свет (другое название солнца)
Гу Ман сейчас очень доволен своей жизнью, а также очень доволен этим элегантным титулом.
Единственная неудовлетворенность, наверное, только Мо Си.
«Почему его зовут Цингуан?» Мо Си прищурился и скрестил руки, глядя на Мужун Лянь. «Цингуан - это еще одно имя Ваншу, что вы имеете в виду?»
Мужун Лянь усмехнулся и сказал: «Как еще его назвать? Найти ему другое имя, может Сихэ? Старейшина Чиу?»
Гу Ман несколько раз покачал головой: «... Это слишком некрасиво, я все еще голосую за то».
Мо Си внезапно открыл глаза и не мог поверить в предательство Гу Мана: «Гу Ман, ты!»
Мужун Лянь был очень доволен и протянул руку, чтобы накрыть плечи Гу Мана: «Хех, он мой брат. Если он не назовет меня, он последует за тобой?»
Гу Ман был весьма уместен: «Это неправда, я просто думаю, что Цингуан лучше, чем Чиу».
Мо Си был так зол, что вернулся, чтобы прочитать классику, пытаясь найти более элегантное прозвище, но как бы он ни переводил его, Ван Шу всегда был лучше, и, наконец, ему пришлось отказаться.
На следующее утро в небо было ясным, а облака - яркими.
Академия Ваншу медленно открыла тяжелые ворота, на которых изображены солнце, луна и звезды на величественных и торжественных колоколах. Мужун Лянь стоял на лакированной красно-золотой платформе в элегантной королевской одежде и смотрел на молодых учеников, которые один за другим входили в школу. Рядом с ним Мо Си и Гу Ман стояли бок о бок, и освежающий утренний ветерок дул им в лицо. Они были подобны старейшинам, которые учили их заклинаниям в бывшем императорском дворце, приветствуя эти новенькие жизни и блестящие искры.
«Какой маленький человек», - Гу Ман, прищурившись, засмеялся, приветствуя внизу самого младшего ребенка, которому было всего семь или восемь лет. Многие из них были рождены в бедности и носили заплатанную льняную одежду, спотыкались и волновались. Как маленькие зверюшки, только что вошедшие в лес, они с любопытством и выжиданием посмотрел на все здесь.
Они похожи на маленьких карпов, которые прилетают со всего мира и собираются в этом с трудом добытом золотом пруду.
Строгой иерархии и правил нет, детей много, и они маленькие, ходят, есть какие-то милые и смешные вещи - один человек наступает на обувь другому, а другой слишком нервничает и не заметил, что продолжал идти босиком.
Был молодой ученик, который шел, некоторое время глядел налево и направо, его лицо становилось все более и более обеспокоенным, и внезапно он заплакал, и все пошли к нему: «Ого! Брат! Где ты, брат? Я не могу тебя найти?!»
«Брат Сун, ты забыл о своем брате ...»
Среди группы смеха брат смущенно покраснел и вернулся, чтобы найти маленького брата, который стоял там и плакал.
Мо Си увидел ребенка в толпе, который преследовал другого и кричал : «Наньгун! Наньгун! Жди меня!» Бежал слишком быстро, поэтому упал.
Мо Си: "..."
Гу Ман фыркнул и засмеялся, повернув голову, чтобы посмотреть на своего возлюбленного и старшего брата. Эти два лица были не такими расслабленными, как у него. Очевидно, он несколько сомневался, сможет ли такая смесь рыбы и драконов отказаться от начала своего дела. Гу Ман посмотрел на жесткие выражения лиц их двоих и не мог удержаться от смеха, обхватив свой живот.
«Дорога длинная и затрудненная, а дорога длинная и затрудненная».
Мужун Лянь стиснул зубы и сказал: «С этого момента ты будешь отвечать за заповеди. Все они идиоты».
«Я забочусь об этом!» Гу Ману было наплевать, он положительно улыбнулся и поднял руку.
Мо Си взглянул на него и сказал: «Забудь об этом, просто позаботься об этом, этим ученикам будет труднее убираться через год».
Гу Ман: "..."
Среди шепота солнце медленно поднималось на востоке, отражаясь золотым светом на золотых плитках академии. Трое из них наблюдали, как все больше и больше учеников внизу, во главе с монахами-наставниками, шли к университетскому городку, где в академии был нарисован тотем Инь и Ян, и они были готовы ждать своего нового начала в своей жизни.
Колокол в башне прозвенел 18 раз, каждый из которых представляет шесть элементов, шесть искусств и шесть добродетелей.
В конце последнего звука Мужун Лянь фыркнул, ослепляя своим сапфирово-синей одеждой, легко пронесся, перепрыгнув через террасу, и легко приземлился перед школьным залом под возгласы юных учеников, вызывая вздохи восхищения.