– Конечно, возьму, – сказала Вера. – Пристрою, обязательно. Даже знаю, куда.
Заскрипела калитка, вошёл низенький крепко сбитый мужичок в затёртых джинсах и майке.
– Привет, хозяева, наточил я вам серп, – весело сказал он, и положил на скамейку что-то, завёрнутое в мешковину.
– А, Дима, ну давай, к столу, присоединяйся, – сказал дядя Петя. – А к нам вот племяшка приехала, Вера. Девчонки, принесите сало, там, в холодильнике, да нарежьте, да потоньше.
Вера с Гапой пошли в избу. Резали сало и болтали. Вера говорила про «Ясюкям», про коллег, припомнила анекдоты, которые рассказывал Олег. Дружно смеялись. В сад вернулись минут через сорок, неся тарелку с розовато-белыми аппетитными ломтиками сала. За столом про них, похоже, уже забыли. Шёл жаркий спор. Бабуля говорила:
– Так ты прости его. Врагов надо прощать. Это по-божески.
– А если враг – грешник? – вопрошал Дима.
– Всё равно прости, – отвечала бабуля.
– Если я прощу грешника, я разделю с ним его грех, – отвечал Дима.
– Странное ты чего-то говоришь, это ж надо же такое удумать! – восклицала тётя Тоня.
Тут в разговор встряла Вера. Она сказала:
– А я вот думаю, что если грех смакуешь, одобряешь, то тогда только и приобщаешься к греху и разделяешь его.
– О, какая племяшка-то рассудительная. Замужем, дети есть? – поинтересовался Дима.
– Нет у меня ничего такого, – сказала Вера. – Не надо мне этого, я сама по себе.
Дима покачал головой. Бабушка сказала:
– Это поколение девяностых. В девяностые у них возраст создания семьи был. Но до того ли было? Перевороты, разруха, шоковая терапия. Распад страны. Войны – Афган, Чечня, Приднестровье в 92-ом, там ведь тоже наши воевали. Половина парней погибла. И вообще, две трети населения страны сгинули. Выживший молодняк – что там у них в душе творится, кто знает?
День уже клонился к закату, когда гости встали из-за стола. Хозяева пошли провожать родню до того места, где дорога сворачивает налево. Там, на пригорке, паслись две тучные коровы. Вера подумала, глядя на них: «Это Маша и Даша». Ей стало смешно.
И вот Вера с Гапкой едут в поезде с рюкзаками, набитыми соломенными куколками.
– А если их ещё раскрасить акриловыми красками, это будет вааще отпад! – говорит Гапа. – Такие будут яркие, радостные, невероятно!!!
– Это надо у Романа Григорьича спросить, как он захочет, – отвечает Вера.
Они вместе вязали этих куколок. Всю неделю с утра до позднего вечера. И много их наделали.
За окном мелькали деревья, телеграфные столбы, станции и полустанки, а сёстры весело болтали. В метро Гапу удивила толчея, куча людей, и у всех были мрачные загруженные лица. «Лица в панцирях» – подумала она. До Вериного дома добрались уже вечером. Приняли ванну, поужинали, и легли спать. Завтра – на работу, и Вера решила представить начальнику Гапу.
Она даже не ожидала, что он сразу же возьмёт сестру в штат. Но именно так и произошло. Даже уговаривать, упрашивать не пришлось. И Гапка стала производителем и курьером одновременно. В её обязанности входило делать соломенных куколок и привозить их в «Ясюкям». Ей выдали трудовую книжку, и Гапа с восторгом и радостью вертела её в руках. Она читала и перечитывала свою запись в трудовой, и бормотала неуверенно:
– Ой, а вдруг я не справлюсь… Я так боюсь…
Роман Григорьевич мягко улыбнулся и произнёс:
– Да всё у тебя получится, не тушуйся. Как говорил Дон Хуан: «Действуй смело и не ищи оправданий».
Гапка сбегала в ближний магазин за тортом, и устроила чаепитие в честь своего приёма на работу. Эту традицию ей Вера подсказала. Пили чай, ели вкусный торт бизейно-кремовый, и болтали. Даша рассказывала про китов. Вера хихикнула – Даша сама была словно кит в человечьем обличье. Китов Даша любила.
– Вот есть такие горбатые киты, – вещала Даша. – Это, ну, вообще тако-ое! Представляете, они помогают другим млекопитающим при нападении касаток! Акул таких жутких! Ну, такие вот киты, не чета некоторым людям, настоящие рыцари моря! Те, кто наблюдает за ними, ну, есть такие наблюдатели, за горбатыми китами, видели, как они спасали тюленей, морских котиков, серых китов, и даже рыбу-луну. И совершенно бескорыстно причём!
Тут в комнату заглянул Роман Григорьевич.
– Чаи гоняете? А дело стоИт? – сказал он недовольно.
– Так ведь нет никого, – ответила Маша. – Присоединяйся, Рома.
– Некогда, – сказал он. – У меня тут новая мысль проклюнулась. А что, если нам ещё делать куколок из шерсти? На них тоже спрос есть. Из обычной овечьей шерсти, серой такой. Гапа, у вас в деревне овцы есть?
– Рома, да где ж их продавать-то всех, – поинтересовалась Маша. – К нам ведь сюда мало кто заходит. Тут реклама нужна.