Тут мимо них медленно прошёл высокий и неестественно прямой мужчина с жёлтым лицом. У него был такой вид, будто в него воткнули кочергу. Эля тут же метнулась к нему:
– Вить, ну правда же, признайся, погребал или нет?
Витя остановился, солидно посмотрел на неё, и произнёс:
– Зачем погребать, если кушать можно. Он же целебный! Главное, правильно приготовить, для гостей блюдо шикарное! Когда ко мне приходит гость, садится со мной за стол, я молчу, и в то же время моё молчание лечит, будто молния, на которой я сижу, завязывает узлы.
Тут раздался смешок. Юная шатенка с короткой стрижкой остановилась подле них. Глаза искрились весельем. Она тихо сказала, но Наташа услышала:
– И что они делают в санаторном отделении? Их надо в острое. Ну, да всё проплачено, конечно.
– А, Нина, вот и ты, – подскочила к ней Эля. – Поэтесса ты наша! Ну, признайся, погребала? А вот Нэта, новенькая, из люкса, – Эля кивнула в сторону Наташи.
Та пожала плечами и сказала:
– Я Наташа. Наталья.
Нина расхохоталась, и тут же выдала экспромт:
– У нашей у Наталии
Красуется на талии
Красный поясок,
Дайте только срок,
Поясок развяжется,
Наталия уляжется
Глубоко в песок,
Дайте только срок.
– Ну, спасибо, обрадовала ты нашу Нэту, – скривила губы Эля. – Ничего более позитивного придумать не смогла, что ли?
Мимо них промаршировал пожилой мужчина, он то и дело выбрасывал вперёд руку и говорил:
– Хе-хе! Хе-хе!
Эля глянула ему в след:
– Вот весёлый человек, – сказала она.
Нина ответила:
– Этот точно не погребал мухоморы, он их ел.
Тут к ним подошла пожилая санитарка.
– Ниночка, деточка, – ласково обратилась она к молоденькой пациентке. – А тебе после твоих лекарств надо полежать! Иди-ка ты в палату, миленькая, иди-иди.
– Сейчас, тёть Зин, только водички попью, – ответила Нина, и сделала движение в сторону кулера. Когда санитарка ушла, она прошипела: – Ну и достала же меня эта святоша! Ты пускаешь человека в свой внутренний ад, а он пытается напоить твоих демонов святой водой, изгнать чертей и выключить обогреватель.
Эля тут же принялась пояснять Наташе:
– Тёть Зина очень верующая, в церковь ходит, молится, и вообще вся такая. Сильно добрая, в общем. Ей уже давно на пенсию пора, а всё работает.
– Но мухомор не погребала, – хохотнула Нина, запустила обе пятерни в свои короткие каштановые волосы, и принялась бешено чесать голову.
На следующий день пришёл Андрей. Он принёс сумку фруктов, соков и конфет. Вошёл в палату, внимательно осмотрел помещение, заглянул в душевую и в туалет, и остался доволен. Чистота, комфорт, тахта, диван, мягкое кресло, всё ему понравилось, не устроило лишь отсутствие растений в горшках. Но это можно было понять, ведь бывают пациенты с аллергией, да и не все любят цветы. Наташа на этот раз с удовольствием пила сок и ела виноград. Она немного оживилась, даже улыбнулась. Андрей был рад. Результат лечения уже начал проявляться.
– Ну что, хочешь погулять? – спросил он.
Наташа кивнула. И они вышли в больничный двор. Широкая каменная лестница вела в парк. Они спустились по ступеням. Андрей бережно поддерживал Наташу под локоть.
Он накинул ей на плечи куртку, хотя было ещё тепло. Поздняя осень в этом году была на редкость солнечная, температура рекордно высокая. Погода удивляла.
На каждом шагу встречались лавочки и урны. Изредка мимо проходили люди, некоторые сидели и что-то пили, жевали, беседовали.
– Чего бы тебе хотелось? – спросил Андрей.
– Мороженое хочу, – жалобно произнесла Наташа. – Ну, такое, в вазочке, шарики цветные. Фисташковый шарик, клубничный, и ванильный. В том кафе, за забором, на воле.
– Ну ладно, пойдём на волю.
Они вышли за больничные ворота. Кафе было близко.
Наташа выбрала столик в углу. Официант принёс мороженое и чай. И Наташа впервые за долгое время ощутила вкус и запах. Наконец-то она отвела душу. Возвращаться не хотелось, но пришлось.
В отделении был тихий час. Все отдыхали в своих палатах. Андрей ушёл. Наташе стало тоскливо. Она вышла в коридор. И увидела пожилую санитарку. «А, та самая, тёть Зина», – вспомнила она.
– Что же ты не отдыхаешь, миленькая? – подошла к ней тётя Зина. – Иди-ка ты к себе, полежи.
– Не хочется, скучно мне, тоскливо, – ответила Наташа.
– А ты книжку почитай. Помолись. Ты же крещёная. А крестик не носишь, зря, – сказала санитарка.
– Откуда вы знаете? – удивилась Наташа.
– Вижу, – сказала та. – Православная ты.
– Ну, да. Верно. А вообще, про Православие много всякого говорят, – сказала Наташа. – Что религия рабов, что застывшая, не развивается. Что религия убогих. А вот на другие веры так не нападают. Их спокойно принимают.