Девки все навеселе. Целая толпа. Мой взгляд неосознанно прыгал с одной на другую, пока не нашел ее. Она вышла последней.
Красивая. И реально похожа на Милу. Мою Милу. Тот же рост. Глаза. Волосы. Губы только пухлее и взгляд колкий. П@здец! Может, они сестры?! Да нет. Я Милу с детства знаю. Нет у нее ни братьев, ни сестер. И имя… Обе Милы. Только моя Милана, а эта Камила.
Сука.
Стояла и смотрела на меня, как на кусок дерьма. А я понял, что опять хочу ее. Она вздернула подбородок и непроизвольно облизнула верхнюю губу, а у меня член в штанах дернулся. Пришлось даже ноги скрестить, чтобы ненароком не выдать себя.
Позвал ее в машину. Обычно после такого телки готовы даже в багажник прыгнуть, а эта, Цаца, бл@дь, гордо развернулась и поплыла в сторону остановки. Видать, на лоховозе комфортнее ехать, чем в моей тачке.
Выбесила, сука!
Зачем я здесь?! Еще раз посмотреть на нее хотел. Трезвым взглядом. Думал, тогда мне по пьяни крышу сорвало. Думал, увижу, и отпустит. Нихрена. Опять хочу натягивать ее и представлять другую.
— Эта где живет? — спросил у Янки, кивая в сторону телки.
— Недалеко от нас…
— Скажи, пусть садится.
Я завел тачку и покатился за ней. А та, как будто не видела! Шла, покачивая упругими булками, обтянутыми тонкой тканью. Вспомнил, как кончал на них, и член моментально налился, упираясь головкой в жесткий шов джинсов.
Бл@дь!!!
Янка позвала ее в машину, но та рогом уперлась. Нет и все! Тогда я решил сыграть на ее самолюбии.
— Это она меня боится!
Сработало! Дернулась, фыркнула, но в машину села. Усмехнувшись, дал газу. Птичка в клетке.
Специально проехал ее поворот. Сегодня у меня на нее планы. Осталось только девок высадить, а уломать ее на трах — дело техники. Она сговорчивая.
От предвкушения кровь закипела в венах. Не зря я все-таки приехал!
Подрулил к дому, где Янка с Миркой снимали квартиру. Теперь бы только свой вечерний секс не упустить, потому что, выпустив подружек, Камила явно хотела дать деру.
— Садись, не бойся — не съем, — пожамкаю только чуток…
— Я не боюсь, — с равнодушной миной села обратно.
Это правильно, детка! Нам обоим будет хорошо!
Я выехал со двора на Тимирязева и потащился по крайней правой со скоростью черепахи.
— Мне сказали, тебя Камила зовут.
— Угу, — буркнула девка и уставилась в свой телефон.
— Я буду называть тебя Ками.
— Я Мила, вообще-то…
Хрена с два! Милой может называться только одна девушка и это нифига не ты!
Повернулся к ней. Ровный профиль и веер ресниц, отбрасывающих длинные тени на гладкие щеки. Пухлые губы и маленький подбородок с ямочкой. У Милы ямки нет. И пахнет она по-другому. Сладко, как ребенок. А у этой запах тонкий, как от луговых цветов. Совсем другой.
— Повторим? — закинул я удочку.
— В смысле? — она оторвалась от телефона и, наконец, посмотрела на меня, — вот здесь остановись. Приехали.
Тормознул аккурат напротив ее подъезда.
— В смысле, трахнемся еще раз. Ты же не против? — я развернулся к ней всем корпусом и выдал самую сладкую улыбку из всех, что имелись в моем арсенале. Действует безотказно всегда, везде и на всех… кроме этой стервы.
Зыркнув на меня убийственным взглядом, она толкнула дверь и выскочила из машины, как ошпаренная.
— Против!!!
— Да ладно! Почему?!
— Мне только-только кошмары сниться перестали!.. — хлопнула дверью и, виляя задом, отчалила в сторону подъезда.
Да ну, нахер! Я сейчас из нее быстро гонор выбью! Деловая, бл@дь…
Догнал ее, когда она уже набирала код на домофоне. Схватив за руку чуть повыше локтя, дернул на себя. Немного не рассчитал силы. Девка зашипела и уже замахнулась второй рукой, чтоб дать по лицу, но я оказался проворнее. Обхватив ее, впечатал в себя.
— Мне кажется, ты лукавишь, Камиллла, — прошептал на ухо, вдыхая тонкий аромат, — ты так кончала на моей члене, что я думал, у него асфиксия случится. Но ему понравилось.
В доказательство прижался твердым бугром к ее бедру.
Твою мать!
Запихать бы ее в тачку и поиметь на заднем сидении. Чтоб потом еще год кошмары снились.
— Руки убрал, озабоченный! — она извивалась как змея, распаляя меня еще сильнее.
— Пошли… Не ломайся, — лизнул щеку кончиком языка, — я каждый день тебя вспоминаю.
Не понравилось ей, по ходу. Оттолкнув, вырвалась. Смахнула с лица выбившуюся прядь и едко усмехнулась.
— Это была единоразовая акция, малыш. Боюсь, теперь тебе только и остается, что вспоминать.