И он все равно не верил. Боялся поверить.
- Это ничего не меняет, - касаясь губами ее лба в коротком, каком-то равнодушном в эту секунду поцелуе, произнес мужчина.
Через миг вспыхнул свет, и он, обойдя Олю, прошел в квартиру, оставляя ее на пороге кусать губы и брать себя в руки.
- Мне нравится, - вынес вердикт Алан, обойдя большую гостиную-студию, поделенную на цветовые зоны. – Здесь есть ты. В смысле – ты не бросишь все это бездумно, без сожалений.
- Я не собираюсь уезжать.
- Тебе стоит сделать это, - с нажимом сказал блондин, подойдя к ней и снова обхватывая руками ее лицо, заглядывая ей в глаза, будто пытаясь навязать свою волю гипнозом. – Ты не получишь меня.
- Я уже получила тебя, - хмыкнула Оля, ему в губы. – Ведь ты здесь, со мной. Не со своей невестой.
- Это моя слабость. Но временная.
- Посмотрим, - повторилась девушка, снова насмешливо усмехаясь.
Алан ничего не ответил, наклоняясь к ее лицу.
Но неожиданно…
- Мамочка? – сонный голосок из другого края комнаты.
Алан обернулся так стремительно, что в глазах зарябило. Но он смог вполне четко рассмотреть девочку, стоявшую на пороге гостиной, сонно трущую кулачками глазки, щурящуюся от слепящего света. Сладко зевая и привыкая к режущей яркости после сумрака спальни, малышка не сразу его увидела. А заметив, застыла на мгновение, глядя на него широко распахнутыми глазками. Алан не думал, что она его узнает, но Лика вдруг кинулась к нему, влипая в него всем тельцем, оплетая ручками и ножками, когда он присел перед ней на колени, чтобы успеть ее подхватить.
Его тут же окутал сладкий детский запах – неповторимый и уникальный, присущий лишь этой девочке. Смешная пижамка, нежная кожа ладошек у него на шее, шелковистые волосы, в которые он зарылся лицом и быстро колотящееся сердечко на груди – и он вдруг понял, как сильно тосковал по этой крохе: ничуть не меньше, чем по ее матери. Специально не спрашивал о ней у Оли, чтобы не чувствовать того, что чувствует сейчас – горечь от разлуки с еще одним любимым человеком.
С ребенком на руках, Алан обернулся к улыбающейся Оле.
- Это не честно, - прошептал он одними губами, глядя на нее с упреком.
Оля лишь плечами невинно пожала, не скрывая довольной улыбки.
- Напои ее, а я переоденусь.
Алан кивнул и направился на кухню. Пусть Лика и узнала его и была рада видеть, спать ей хотелось больше, и, напившись воды, она попросилась в кровать. По указанию ее пальчика, он принес в детскую и уложил на постельку. Присел рядом, удерживаемый хрупкой ладошкой, и смотрел, как девочка засыпает буквально на его ладони под щекой. Нельзя было не улыбаться, что Алан и делал, гладя ее по пушистым волосам.
- Скучал? – тихо спросила возникшая на пороге детской минуту назад Оля, понаблюдав за ними.
- Безумно, - так же тихо ответил мужчина, забирая свою руку из плена пухлой щечки и поднимаясь на ноги, чтобы уйти, но прежде с заботой укутав малышку. – Она выросла.
- Дети быстро меняются, - улыбнулась Оля, закрывая за ними дверь в спальню дочери.
- Настя тоже здесь?
- А с кем, по-твоему, я оставляю ее, пока добиваюсь тебя? – хмыкнула девушка.
Девушка сменила свое вечернее платье на домашнюю кофту и простые джинсы, смыла макияж с лица, что придало ей более нежный, не такой роковой вид, но ничуть не испортило ее красоты. Теперь она была очень уютной и домашней – еще одна сторона, с которой Алан если и встречался прежде, то лишь пару раз. Это был еще один облик многогранной, такой разрозненной личности Оли. Она умела быть всякой, разной. И сейчас он наблюдал ее именно такой – простой, без затей, заботливой, спокойной и даже умиротворенной. И вот такая она тоже ему нравилась. Но он любил ее, и она будет нравиться ему в любом образе: оторва в клубе, раскрепощенная любовница в постели, заботливая и любящая мать.
Алан прошел за Ольгой на кухню, где она сварила ему кофе.
- Останешься на ночь? – спросила девушка, передавая ему чашку с напитком.
- Да, - почти не задумавшись, ответил Алан. – С Ликой я уже увиделся – ты ведь это планировала, привозя меня к себе?
- Возможно, - пожала плечами Оля. – Она скучала по тебе. Спрашивала почти каждый день.
- И что ты говорила ей?
- Я – ничего, - вздохнула девушка. – Все объяснения ей давала Настя: сначала, чтобы ее успокоить, потому что я была занята лишь собой. Потом тоже она, выкручиваясь и стараясь не обещать скорой встречи, пока не убедилась, что я пришла в норму.