— С удовольствием, у меня вот, и конфеты завалялись, — и Подоров продемонстрировал коробку конфет, которую захватил с собой как раз для такого случая. Личную просьбу императора он не решился поручить никому из своих людей, тем более, никто из них не знал, о чём спрашивать очевидцев, а сам он хотя бы примерно догадывался.
Через пять минут они уже сидели на большой уютной кухне, и старик, которому было скучно, рассказывал Матвею, что же произошло больше двадцати лет назад.
— Часовня это была. Хорошая часовня, добрая. От неё просто свет шёл, а красивая, аж дух захватывало. Многие сюда приезжали, чтобы на неё посмотреть да помолиться. И священники хорошие были, добрые. Никому ни в чем не отказывали. Даже венчание тайное проводили, когда молодые от мамки да папки сбегали и за помощью к ним в ноги падали. — Когда дед сказал про венчания, и закинул конфету в рот, чтобы передохнуть, Подоров стойку сделал. — Перед тем как часовня сгорела, аккурат накануне, тоже приходили. А потом полыхнуло. М-да.
— А кто приходил? Парень с девушкой? — Подоров затаил дыхание.
— Девушка да, беленькая. Красивая, прямо как картинка. А парней двое было, да. Один высокий такой чернявый, второй поменьше, шатен, значит. Трое их было, вот прямо как сейчас помню.
— Но не могла же она за обоих замуж выйти? — Подоров сжал руку в кулак, стараясь не начать выражаться матом.
— Нет, конечно, нет. Один жених был, а второй свидетель, да. А вот кто из них кто, не знаю, — дед развел руками. — И книги церковные сгорели, чтобы посмотреть можно было. — Подоров судорожно глотнул уже остывший чай.
— А часовню-то, кто поджег, известно?
— Это да. Ванька Клюев, гад такой. По синьке зашел, да и лампадку опрокинул. Сам едва жив остался. А часовня вот, того, да. Парни-то тушить помогали, которые с девушкой приходили. Хотели всё внутрь зайти, книги, наверное, спасти, но не смогли. Потолок уже рушиться стал.
Подоров посидел ещё минут десять, болтая обо всяком, потом попрощался и пошёл к своей машине, которую оставил неподалёку от пепелища. Сев за руль, он достал фото, с которого на него смотрела белокурая красавица. Он взял фото для того, чтобы показать очевидцам, но тут и так было всё понятно, и без демонстрации. Посмотрев красавице в глаза, Подров потер лоб и произнёс.
— Ты над нами словно издеваешься, Мария Витальевна. Кто из тех двоих молодых людей стал твоим мужем и отцом твоего ребенка, а? Иван Разумовский или Виталий Орлов? Оба были с тобой в часовне, оба за тобой ухаживали, оба погибли в одной аварии. Ах, да, оба владели даром воды. Да и стал ли кто-то из них твоим мужем? Может, вы вообще просто пришли, чтобы обстановку разведать, а сам обряд провести не успели. Не потому ли наследник престола чуть ли не жизнью рисковал, пытаясь потушить часовню. Знаешь, меня тоже, как и императора, всё чаще посещает мысль дурная, прибить тебя и труп допросить. — Подоров завел мотор. — Надо документы епархии посмотреть, а вдруг священник жив и после пожара переведен на службу в другое место? И это будет, похоже, последней ниточкой. Ладно, работай, Матвей, всегда может что-то ещё всплыть, так что работай, нечего расслабляться.
Егор выскочил из дома, когда Люсинда уже садилась в машину.
— Постой, да подожди, — он схватил её за руку, останавливая.
— Ну что тебе ещё от меня нужно? — Люсинда устало посмотрела не него.
— Я не попрощался, — он смотрел на неё и сам не понимал, за каким хреном удерживает девчонку.
— Прощай, — сказала она, и мягко высвободила руку из его захвата. — Не пытайся ничего придумывать, не надо. Просто дай мне сегодня от тебя отдохнуть.
— Только сегодня? — спросил Егор и улыбнулся. Люсинда же закатила глаза, и села в машину, ничего не ответив.
Когда машина отъехала от дома, она обратилась к водителю, который ради неё не закрывал перегородку, а вдруг что-нибудь сопрёт подозрительная девица ненароком? Вот подвозишь таких, а потом дорогие рюмки из бара пропадают.
— Слушай, ну хоть ты мне скажи, как его зовут?
— А ты что, не знаешь? — Водитель так удивился, что едва успел затормозить перед воротами. По машине побежал луч, который позволял охране опознать их. Только после этого ворота медленно открылись.
— Нет, представь себе. — Буркнула Люсинда. — Почему-то, в течение суток абсолютно все игнорировали клановое имя.
— Ну, если ты того парня, который за тобой выскочил, имеешь в виду, то это Егор. Егор Александрович Ушаков. И, насколько я знаю, он командир силовиков Ушаковых. Фактически, генерал их армии.
Люсинда закрыла глаза и облизала ставшие внезапно сухими губы.
— Ушаковы. Да охренеть ты, Люська, влипла. Надеюсь, меня не обвинят в покушении на костюм всесильного Андрея Ушакова, это же он, получается, за столом сидел, — и она схватилась за голову. — А Егор хорош, нечего сказать. Так, нужно срочно искать другую квартиру, потому что с Ушаковым мне точно не по пути.
Юристы располагались всё в том же здании, где у Кернов был снят целый этаж. На этот раз секретарша меня узнала и принялась носиться вокруг, щебеча что-то восторженное и неразборчивое. Мне пришлось её одернуть, и приказать позвать старшего юриста. Пока она бегала, я сел за секретарский стол и принялся бездумно перебирать лежащие на нём бумаги.
— Константин Витальевич, а что вы здесь делаете? — старшим юристом оказался Николай Волков. Тот самый, который мне бумаги для Вольфа готовил. Я посмотрел на него снизу-вверх исподлобья.
— Да вот, работу хочу найти. А-то всё дела клана, да дела клана, надоело. Как думаешь, роль секретаря мне пойдёт? — спросил я его. Волков опешил, попытался что-то сказать, но закрыл рот и промолчал. — Что, думаешь, совсем не пойдёт? Жаль. Но, что поделать, — я встал, сразу став немного выше ростом своего юриста, — придётся заниматься делами клана.
— Что я должен сделать, Константин Витальевич? — наконец, сообразил задать правильный вопрос Волков.
— Я тут оскорбил Совет кланов, ну, это они так говорят, хотя, естественно, я никого не оскорблял. Но они, тем не менее, выставили мне счёт в виде одного очень редкого артефакта. — Пока я говорил, то рассматривал ногти. А когда поднял взгляд на юриста, то увидел только остекленевший взгляд и приоткрытый рот. Протянув руку, пощелкал перед лицом, возвращая этого труса на нашу грешную землю. — Подай апелляцию. Не факт, что ты со своей командой выиграешь, тем более, что меня не будет какое-то время в городе. Да, даже, если бы и был, сомневаюсь, что у этих пираний можно что-то вырвать из пастей. Но отнять у глав кланов драгоценное время, вот эта мысль согреет меня в особые холода.
— Зачем вам это нужно, Константин Витальевич? — тихо проговорил Волков.
— Это дело принципа, — весомо ответил я, и принялся натягивать пальто, которое с меня сняла секретарша. Она вообще так суетилась, что я едва сдержался, чтобы не предложить раздевать меня дальше. Прямо-таки интересно стало, она бы рискнула или всё-таки притормозила? Но, я сдержался и теперь для меня ответ на этот вопрос остался загадкой. — Позвонишь, когда проиграешь. Можешь даже трубку моему прадеду передать. Ушаков, по-моему, бессменный председатель этого сборища. Так что, я его поздравлю с победой. — По выражению лица Волкова я сразу понял, что сунуть трубку Андрею Ушакову — это последнее, что он сделает в своей жизни. Ну, нет, так нет, не очень-то и хотелось.
Выдав задание охреневшему юристу, я направился прямиком в лаборатории.
Звягинцев ждал меня перед лифтом.
— Константин Витальевич, — он остановил меня, когда я уже хотел войти в лифт.
— Что, Андрей Юрьевич? У нас что-то случилось? — ответил я, расстегивая пальто.
— Со мной связался Егор Громов и сказал, что вы поручили ему настроить единую сесть защиты на все объектах, принадлежащих Кернам, — выпалил Звягинцев. — И попросил меня ему помочь.
— И? Что не так? — передо мной открылся лифт, но я ждал, когда Звягинцев сумеет родить очередные возражения. Как же мне уже надоело каждого как дитя малое постоянно уговаривать, кто бы знал.