— Каким другом? — во мне зашевелились нехорошие предчувствия.
— Как это каким, лучшим другом, — и Абагян поднял вверх палец. Похоже, имени друга он не знал, но поверил Анне и ему на слово. — Пойдемте, Константин Витальевич, я провожу вас в ваш номер, — пока я тупил, глядя на дверь номера, он сжал мое плечо и потащил по коридору. — Тем более, что вещи ваши уже там, друг и невеста там, а вы здесь. Это неправильно. Да и номер я уже сдал милой семейной паре из Твери. Они сюда приехали полюбоваться нашими достопримечательностями. Да, Анна Александровна предупредила, что кушаете вы сегодня в ресторане, так что семейный столик ждет вас уже накрытый, а шеф-повар с утра делает что-то невероятное. Вы знаете, он же вчера чуть в обморок не упал, когда вчерашние блюда принесли обратно практически нетронутые. Вам что, совсем-совсем не понравилось?
— О, боги, да отпусти меня, исчадье Бездны, — простонал я. — Хотя нет, этим ребятам до тебя далеко. А шефу передай, что все было очень вкусно особенно горлица. Просто мы вчера устали. Я, выполняя контракт с мэром, Анна в дороге.
— Ну вот, я так и говорил ему. «Артурчик, — говорил я. — Не переживай. Просто Константин Витальевич очень устал. К тому же, к нему приехала очаровательная невеста погостить, и им было не до твоей стряпни. Артурчик, имей совесть, — говорил я ему, — имей совесть и прояви хоть каплю такта».
Я не стал уточнять, что у самого управляющего такт встречался также часто, как у Анны совесть, но это грозило перерасти в предъявление мне доказательной базы, и я бы просто остался ночевать в коридоре, если не совершил бы убийство. Поэтому я промолчал, и молча дошел до семейного люкса хозяев отеля.
В большой гостиной в кресле сидел Вольф и просматривал газету.
— Я просто чувствовал, что это ты, — сообщил я ему, проходя мимо, и направляясь к ванной комнате.
— Это тебе твоя совесть намекала, что ты свинья, и что бросать друзей на произвол судьбы — самое последнее дело. — Сказал он, переворачивая страницу и даже не взглянув на меня. — Только знай, Керн. Я уеду отсюда только вместе с тобой. Причем, мы поедем на производство, не сворачивая к тебе домой. Может быть в этом случае ты вспомнишь, наконец, о своих обязательствах.
— Я не давал никаких обязательств, — я сказал это просто, чтобы хоть что-то сказать, потому что переубедить его в том, что Вольф вбил в голову — задача посложнее, чем Абагяну доказать, что тот неправ. — И совести у меня нет, так же, как у Аньки, поэтому мы будем идеальной парой.
С этими словами я зашел в ванную, и долго стоял под тугими струями душа, потому что у меня появилось стойкое убеждение, что никакой медитации сегодня не будет. И откуда в голову такие странные мысли заползают?
Под проточной водой удалось немного восстановиться. Я вышел из душа в одном полотенце, неся грязную одежду. Чистой у меня уже практически не осталось, итак кое-что докупать пришлось, ту же куртку. Самым простым было отдать одежду местным горничным, но у меня просто блок какой-то при одной мысли о том, что кто-то, пусть и номинально считающийся моим сотрудником, бросит мои брюки и рубашки, а также трусы с огромной кучей чужих вещей в одну стиральную машину. Бр-р-р. На этом месте меня начинала одолевать вновь приобретенная брезгливость. Раньше за собой я таких вывертов подсознания не замечал, а теперь, на тебе. Так что я просто всю грязную одежду засовывал в сумку, чтобы дома торжественно вручить ее Назару Борисовичу, пускай разбирается.
— Керн, я все никак не могу привыкнуть к твоему просто королевскому бесстыдству, — Вольф даже от газеты оторвался, разглядывая мое практическое обнаженное тело.
— Если бы я действительно не щадил твою скромность, но не заморачивался бы наматыванием полотенца, — ответил я невозмутимо и прошел в спальню.
— Ты просто хам и варвар, Керн, — крикнул Вольф. Я закрыл дверь и больше н слышал его.
Анна сидела перед зеркалом за туалетным столиком и старательно наводила красоту. Перед ней стояла открытая шкатулка, в которой я заметил блеск драгоценностей.
— Здесь не самые ценные, — она скорчила гримаску. — Ничего, дороже этого гарнитура отец мне не позволил везти, как он сказал, неизвестно куда. — Гарнитур был из белого золота с вставками из топазов, среди которых полыхали яркой синевой сапфиры.
— Правильно сделал, — я равнодушно посмотрел на камни. Совсем недавно я и не такие видел. Скинув полотенце, принялся одеваться. — Я не спрашиваю, как Вольф здесь оказался, я хочу спросить только о том, почему он находится в нашем номере? И, что самое главное, почему ни у тебя, ни у Гагика не возникла мысль, что он вполне состоятельный парень и вполне может снять себя номер? Хоть три люкса за раз и спать в течение ночи в каждом по очереди?