Я убежден в том, что эта книга и сопровождающая ее рабочая тетрадь по профилактике срыва дадут вам ценную информацию, способную спасти вашу жизнь. Если пытаясь понять и применить эту информацию вы обнаружите, что не можете сделать это в одиночку, не отчаивайтесь. Существует множество прекрасных терапевтических центров, в которых вам помогут в планировании профилактики срыва.
Но несмотря на все, некоторые все-таки умрут от этой неизлечимой болезни. При этом многие будут продолжать умирать из-за того, что мы не знаем, что делать с феноменом срыва. Планирование профилактики срыва – мощный новый подход, который помогает тысячам людей избежать того, что раньше было смертным приговором. Нам важно донести до склонных к срывам алкоголиков ту мысль, что надежда реально существует. Пора донести до терапевтических центров понимание того, что у нас есть моральное обязательство сделать все, что в наших силах, для излечения самых больных среди больных в массах алкоголиков. Я верю, что эта книга открывает отличные возможности для того, чтобы начать помогать людям, которые раньше считались безнадежными.
Отец Джозеф Мартин,
Один из основателей
Центра отца Мартина в Эшли,
Гавр-де-Грейс, Мэриленд
Вступление
В начале 1970 гг. я работал консультантом по проблемам алкоголизма в чикагской больнице «Грант». В июне 1971 г. я был переведен на штатную должность в поликлиническом отделении. Поскольку у меня был совсем небольшой стаж работы в этом учреждении, я не имел достаточного влияния и ко мне не направляли пациентов «с высокими шансами излечения». Ко мне попадали самые трудные больные, многие из которых лечились неоднократно и так и не смогли оставаться трезвыми. В то время меня это не волновало. Я считал, что могу работать с кем угодно. Никто не говорил мне, что такие пациенты, подверженные хроническому срыву, безнадежны. И я ждал, что они выздоровеют.
Когда все принимаемые тобой пациенты – это исключительно люди, которые постоянно срываются, задача может показаться непреодолимой. Зато я почти сразу начал учиться.
Первое, к чему я пришел – это то, что большинство постоянно срывающихся пациентов прошли через все, что предлагается консультантами по алкоголизму и традиционной психотерапией. Кроме того, я узнал, что многие из них больше знакомы с шагами и традициями АА, чем я сам. Они знали «Большую книгу» и «Двенадцать на двенадцать». Многим удавалось достичь длительных периодов трезвости благодаря применению принципов АА. Но почему-то они не могли заставить эти принципы действовать в своей жизни. Многие считали, что они «по природе своей неспособны к выздоровлению», и ссылались на ту часть главы 5 «Большой Книги», в которой говорится о тех несчастных, которые никогда не выздоравливают.
Я обучался в значительной степени конфронтационному типу терапии. Вскоре я понял, что с больными, склонными к срыву, конфронтация неэффективна, потому что конфронтации со стороны других людей они, пожалуй, хлебнули больше всего на свете. День за днем им противостояли почти все: начальство, жены, дети, врачи, консультанты, полицейские и т.д. Если они чему-нибудь и научились, так это иметь дело с конфронтацией.
Скоро мне стало ясно, что пациенты этой группы относятся к самим себе жестче, чем любой врач. Как правило, они во всём винили себя. Их самооценка была на самом низком уровне.
В течение первых нескольких месяцев попыток работать с этими больными, я почти не добился никакого успеха. Я решил забыть о традиционном консультировании алкоголиков и начать учиться у лучших специалистов, т.е. у самих пациентов.
Вместо составления сложнейших планов терапии, применения терапевтических стратегий, основанных на высокой степени конфронтации, и жестко структурированных терапевтических программ, я выбрал гораздо более простой подход. Во-первых, я попросил каждого пациента посещать не менее трех собраний АА в неделю.
Во-вторых, я организовал специальную терапевтическую группу, которая работала по три часа, для того, чтобы люди могли учиться общению друг с другом, проживать свои чувства и эмоции и говорить о них, а также определять общие схемы поведения в группе и затем применять эти схемы к проблемам, возникающим в других сферах их жизни.
Третий раздел терапии состоял из индивидуальных терапевтических сессий, которые были посвящены почти исключительно построению подробной истории срывов. Им предлагалось начать с их последней попытки вести трезвую жизнь. К своему удивлению, я обнаружил, что большинство из них до последнего срыва уже были убеждены в том, что они алкоголики и что им нужна постоянная программа выздоровления. Удивило меня и то, что, как оказалось, большинство из этих людей имели высокую мотивацию к тому, чтобы оставаться трезвыми. Они не хотели срываться. Они хотели пользоваться программой «Анонимных алкоголиков» (АА), услугами профессиональных консультантов и почти всем, что только могла предложить какая-либо программа терапии. Некоторые прошли через электрошоковую терапию и методы, создающие отвращение к алкоголю (когда, например, при употреблении алкоголя вызывается рвота). Других, по их желанию, на несколько месяцев изолировали. Несмотря на все эти усилия, большинство из них возвращалось к употреблению.