Громкий и феерический разнос Ирины за непонимание серьёзности ситуации и попытку публичного издевательства сыграл свою роль. Выход программы был под вопросом, мы написали письменную претензию руководству канала и требование на запрет эфира. Пускать ситуацию на самотёк мы не собирались. Поднялась внутренняя шумиха, и руководство пыталось разобраться — кто допустил такое сценарное кощунство. Мразолёв пытался потом занести денег всё тем же редакторам, чтоб они как-то вырезали все острые моменты, которые открыто демонстрируют его полным подонком. Ведущего чуть не уволили. И, в общем, у всех участников этой «гениальной задумки» прибавилось седых волос. Муж повёз коляску со мной за кулисы, рядом шла моя мама. За нами семенила директор программы со сценарием в руках и несла какую-то чушь: «Вы поймите, это телевидение. Отзовите свою письменную претензию. Это же шоу! Мы не знали, что Мразолёв будет так оскорблять». Мы остановились. «Не знали?.. Шоу?.. — ответила я. — А теперь посмотрите мне в глаза. Посмотрите. Что Вы сейчас чувствуете? Что Вы будете чувствовать, если Ваши родители или дети приедут на канал за помощью, а их попытаются на всю страну подвергнуть такому стрессу?.. Вам показать, как выглядит моя боль вблизи?! После такого мне не стыдно раздеться. Это Вам должно быть стыдно, что Вы допустили такое!» — и я распахнула одежду. «Смотрите! Смотрите. И пусть Вам будет стыдно». С моего живота сползли пелёнки, и глазам директрисы открылись все мои раны и ещё не зажившие швы, они кровоточили, и из одной из незатянувшихся дырочек в животе текла лимфа. Она замолчала и побелела. Я запахнулась. «Не дай бог Вам узнать — что это такое. Будьте здоровы». И мы двинулись дальше. Директриса так и осталась стоять, выпучив глаза. А я была очень благодарна смелой и честной Ирине, что она так открыто, ничего не побоявшись, не дала меня в обиду. И защитила мою честь и репутацию. Благодаря её действиям я смогла свободно вздохнуть и уехала с эфира победителем.