— Чего смотришь?
Она отпила вина.
— Я в последний раз так отдыхала лет семь назад. Когда с девчонками сдачу сессии отмечали. А потом защита диплома, работа. Совсем времени не стало.
— Слушай, если ты хочешь по душам, вон, к Лехе иди. Это он у нас любитель таких бесед.
— А тебе тогда, что нравится?
Он не ответил.
— Не молчи. Может, я с тобой поговорить хочу? — сказала она.
Артем усмехнулся и отпил пива из горла.
— Расскажи о себе. Ты такой закрытый, — не отставала Катя.
— С чего бы мне о себе рассказывать?
— Просто хочу узнать тебя поближе.
— Повторяю вопрос: с чего бы?
— Просто. Может, ты мне нравишься?
Артем фыркнул.
— Тогда ты не по адресу. Ты не в моем вкусе.
— Но это же не помешает нам просто поболтать?
Он молча поднялся с места, взял полторашку пива и ушел в палатку.
Катя вздохнула и посмотрела на небо, нашла большую медведицу. Вино в стаканчике кончилось. Она потянулась за бутылкой и решила пить из горла.
— Неправильно ты начала разговор, — сказал Даня как бы между делом, смотря фотки.
— Прости, что ты сказал? — повернулась к нему.
— Говорю, такой тип парней надо клеить по-другому.
Катя усмехнулась.
— А с чего ты взял, что я его клею?
— Разве нет?
— Нет. Просто я должна знать, что на душе у студентов нашей кафедры, — отпила из горла. — У меня задание такое. Узнать про вас побольше.
— Ну, ну, — протянул Даня.
Она нашла малую медведицу, а потом спросила:
— И как же?
— А говоришь, не клеишь.
— Это я на будущее.
— Такой тип личности не понимает нежностей и долгих разговоров. Его надо брать напором.
— Это как?
— Целуй без слов.
— Что, вот так сразу?
— Ага.
— А ты-то откуда знаешь?
— Увлекаюсь психологией. Ну и мать у меня сексопатолог.
— Ух ты! Серьезно?
— Что серьезно?
— Твоя мать сексопатолог?
— А еще семейный психолог.
— Здорово.
— Вряд ли.
Катя хмыкнула:
— Наверное, у вас в семье царит любовь и взаимопонимание.
— Мои родители развелись два года назад.
— Методы матери не помогли?
— Нет, просто мой отец сказочный мудак.
— Понятно, — выдохнула она. — Мой отец тоже от нас ушел.
Катя осеклась — слишком много она начала о себе говорить. Это все вино. Как-то давно она открылась парню, а потом обожглась. Когда рана заросла коростой, Катя решила, что больше не повторит этой ошибки. И с тех пор стало закрытой для людей. Стало тихим омутом.
Она легла на спину и принялась рассматривать звезды.
Сидели до полуночи. Стало прохладно, решили закруглятся и перебрались в палатку. Спальный мешок взял лишь Алексей — он разделил его со своей девушкой. Остальные довольствовались постеленным на траву покрывалом и большим пледом, одним на всех.
Алексею снился его славный пес Рекс, овчарка немецкой породы. Он давно умер, но во сне даже не подозревал об этом. Рекс сидел возле палатки, скребся лапой в застегнутый вход и разбудил хозяина лаем. Алексей вышел из палатки, приветственно ему кивнул. По традиции пес дал лапу, а в зубах держал поводок — он всегда приходил с ним, когда хотел погулять. Они пошли по двору, обогнули дом и вышли на проспект. Здесь почему-то горело уличное освещение. Алексей решил пройтись по тротуару до перекрестка, мигающего желтым сигналом, а потом вернуться обратно, но пес отказывался куда-либо идти — он сел и преданно заглядывал в глаза хозяину. Тот опустился перед ним на колено и потрепал за ухом. В этот момент словно бы вдруг прозрел — удивился тому, что Рекс здесь. Здесь-то ему точно не место.
— Ты как меня нашел?
Мокрый нос ткнулся в руку, и собака стала лизать ладонь.
— Я тоже соскучился дружище.
В следующий миг пес посмотрел вдаль улицы. Его взгляд переменился — стал тревожный. Тихо заскулил. Алексей удивился этому — никогда его собака еще не скулила, даже в тот день, когда билась с двумя бродячими псами и получила несколько серьезных укусов.
— Ты чего, братец? — спросил Алексей, потрепав своего друга за холку.
Рекс посмотрел ему в глаза, а потом снова вдаль улицы. Поднялся на лапы, повел носом по воздуху. В следующий миг отчаянно залаял вдаль.
Улица тянулась на три или четыре квартала, а дальше упиралась в панельный дом. В какой-то момент у того дома погас уличный фонарь. А потом, стали гаснуть и другие, по направлению к Алексею — один за одним, погружая улицу в непроглядную темноту. Оттуда подул ветерок. Было ощущение, что в той темноте что-то было.