– Мне очень жаль вас беспокоить, – он звучал так, как редко звучат люди, которые произносят эти слова: искренне. Он знал, как разыграть свои карты.
– Здравствуйте? – Клэй сказал это так, словно отвечал на телефонный звонок. Открыть дверь для нежданного гостя – это не имело прецедентов. В городской жизни им мог быть только парень, что пришел доставить коробку с «Амазона», да и то он должен был сначала позвонить. – Привет?
– Мне очень жаль вас беспокоить, – голос мужчины был хрипловатым, солидным, как у ведущего новостей. Он знал, что это качество помогало ему звучать более искренне.
Рядом, позади мужчины, была женщина, тоже черная, тоже неопределенного возраста, в льняной юбке свободного кроя и жакете.
– Нам очень жаль, – поправила она, и «нам» выделила курсивом; прозвучало настолько отработанно, что она, должно быть, была его женой. – Мы не хотели вас напугать.
Клэй засмеялся, как если бы эта идея была нелепой. Испуганный, он не испугался. Она была похожа на женщину, которая могла появиться в рекламе лекарства от остеопороза.
Аманда задержалась между прихожей и кухней за колонной, как будто это давало некоторое тактическое преимущество. Ее все это не убедило. Возможно, стоит позвонить 911. Преступниками могут быть и люди в галстуках. Она не пошла запирать двери детской спальни: что она за мать?
– Я могу вам помочь? – Люди ведь говорят что-то вроде этого в таких обстоятельствах? Клэй понятия не имел.
Мужчина прочистил горло.
– Нам так жаль вас беспокоить, – в третий раз, как заклинание. Он продолжил: – Я знаю, что уже поздно. Стук в дверь, в такой глуши. – Он представлял, как будет развиваться беседа. Он отрепетировал свою роль.
Теперь подхватила женщина:
– Мы не могли решить, куда стоит постучать: в главную или боковую дверь. – Она засмеялась, чтобы показать, как это было абсурдно. Ее голос увлекал, намекал на взятые давным-давно уроки ораторского искусства. Отголосок Хепберн, который звучал как аристократизм. – Я подумала, это не так вас напугает…
Клэй принялся слишком активно возражать:
– Ничего пугающего, просто неожиданно.
– Конечно-конечно. – Мужчина ожидал этого. – Я сказал, нам надо попробовать постучать в боковую дверь. Там стекло, вы бы увидели нас и поняли, что мы просто… – Он умолк, пожал плечами, словно говоря «Мы не собираемся причинять вам вред».
– А вот я подумала, что это может показаться более странным. Или страшным. – Женщина попыталась поймать взгляд Клэя.
Этот их едва ли не унисон казался очаровательным, почти как в комедии, как у Пауэлла и Лой[9]. Адреналин Клэя вылился в раздражение.
– Мы… можем вам как-то помочь? – Он даже не слышал их машину, если они приехали на машине, а как бы еще они здесь оказались?
Клэй сказал «мы», поэтому Аманда вышла в прихожую, сжимая телефон в руке, как ребенок – любимую плюшевую игрушку. Вероятно, они заблудившиеся автомобилисты, или у них спустило колесо. Бритва Оккама и все такое.
– Привет, – она выдавила что-то похожее на радушие, будто бы она ждала их.
– Добрый вечер, – мужчина хотел подчеркнуть, что он джентльмен. Это было частью плана.
– Вы напугали нас. Мы никого не ждали, – Аманда была не против это признать. Она рассчитывала, что это может дать ей преимущество. Подумала, что это скажет им: «Это наш дом, что вам нужно?»
Дул ветер и походил на хор голосов. Деревья покачивались, их кроны отчаянно склонялись вниз. Гроза надвигалась или уже разразилась где-то вдалеке.
Женщина дрожала. Льняная одежда не могла ее согреть. Она казалась жалкой, пожилой, неподготовленной. Она была умна, она рассчитывала на это.
Клэй невольно чувствовал себя злым или грубым. Женщина была достаточно пожилой, чтобы годиться ему в матери, хотя его собственная мать давно умерла. Хорошие манеры были тем инструментом, который помогал справляться с такими странными моментами.
– Вы застали нас врасплох. Но что мы можем для вас сделать?
Черный мужчина посмотрел на Аманду, и его улыбка стала еще теплее.
– Что ж, вы, должно быть, Аманда. Правильно? Аманда. Простите, но… – Бриз кружил вокруг них, проникал сквозь летнюю одежду. Он назвал ее по имени в третий раз, потому что знал, что это подействует.