— Солнышко… — вдруг тихо и мечтательно сказал человечек.
"Живой, а такой маленький, — подумала Катя. — Я и не знала, что такие человечки бывают на свете. Мама мне никогда не говорила, и в школе мы еще такого не проходили. Наверное, на будущий год проходить будем. А какой славный. Ох, до чего ж здорово, что я уже все уроки выучила!.." И правда, когда такое случилось, кому это захочется решать задачи или списывать упражнения? К счастью, Васьки нигде не было видно. Катя, стараясь держать спину прямо, осторожно присела на лавочку.
— Когда такое солнышко, и настроение, между прочим, совсем другое. Правда? — доверчиво сказал человечек. И, не дожидаясь Катиного ответа, словно уверенный, что она обязательно скажет «да», весело затараторил: — Был я у Зинки-первоклашки, был. У нее тоже мировые веснушки. Так что ты не очень-то… Не одной тебе повезло.
Катя даже вздрогнула от удивления.
— Значит, прыгнул я в форточку, — продолжал человечек. — Понимаешь, терпеть не могу проходить сквозь стекло. Вот уж глупая глупость эти стекла. Зачем их только вставляют? Лезешь сквозь него, лезешь, даже жарко станет. Но тут форточка была открыта. Удачно получилось. Пока Зинка-первоклашка спала, я все ее веснушки пересчитал. Правда, сперва она спала, уткнувшись носом в подушку. Но все равно, у тебя на три веснушки больше. — Человечек вдруг застенчиво улыбнулся. Теплый, прижался к Катиной шее, сказал совсем тихо: — Знаешь что? Хочешь, зови меня просто Веснушка. И еще… — Веснушка посмотрел ей прямо в глаза. — Пусть твое окно всегда будет открытым. Чтоб я всегда мог войти. Ладно?
Катя кивнула.
Мимо Кати прошел большой тощий пес со впалыми боками.
У него была удивительно грустная морда. Огорченные уши. И шерсть печального цвета. Да, да! Не серая, не рыжая, а именно печальная.
Проходя мимо Кати, он посмотрел на нее печальными, любящими глазами, вздохнул.
— Привет, Пудель! — тихонько окликнула его Катя.
— Тоже мне, пудель, — фыркнул Веснушка. — Никогда не видел собаки менее пудельной, чем эта. Это же самая раздворняжная дворняга, какую я только когда-либо видел.
— Не пудель, — согласилась Катя. — Только его хозяин стесняется, что он просто дворняга. Вот он и дал ему имя попородистей: Пудель. Знаешь, какой он противный!
— Кто, Пудель?
— Да нет, его хозяин.
— Сам виноват твой Пудель, — Веснушка осуждающе покачал головой. О-хо-хо! Надо было глядеть, кого выбирать.
Катя вытаращила глаза.
— Как это глядеть? Ведь это хозяин выбирает себе собаку, а не собака хозяина.
— Ну и глупо, — пожал плечами Веснушка. И считаю, вне всякого сомнения, собака сама должна выбирать себе хозяина. Солидней надо себя держать, солидней. Прийти, посмотреть не торопясь, все как следует не спеша обдумать. Не хватать кого попало, первого встречного. Если не понравится, так прямо и сказать: "Извините, вы и ваша конура не совсем в моем вкусе". А если понравится, не суетиться, не кидаться на шею. Согласиться вежливо. Главное, с достоинством. Например, сказать: — "Ну что ж. Не возражаю. Беру вас в хозяева". Или: "Я согласен. Вы мне милы". Это было бы гораздо лучше.
"Правда, лучше, — подумала Катя. Тихонько вздохнула. — Вот не знаю, но почему-то мне кажется: Пудель выбрал бы в хозяйки меня".
Рядом с Катей на лавку уселся воробей. Вид боевой, перышки на шее торчком, хвост выщипан в драках.
Увидев Веснушку, от восторга разинул клюв, замахал крыльями, будто собираясь упасть в обморок. Ничуть не боясь, начал все боком-боком подбираться ближе.
Веснушка спокойно кивнул воробью, как старому знакомому.
Воробей затанцевал на скамейке, захлебываясь от восторга, зачирикал.
— Ничего, спасибо, так, понемножку, — чинно ответил Веснушка.
Воробей опять что-то радостно и пронзительно чирикнул, но вдруг, словно поперхнувшись, смолк, взлетел кверху и повис над Катей, треща короткими крылышками.
В эту минуту откуда-то сзади через спинку скамейки протянулась длинная рука.
Рука — цоп! Схватила Веснушку.
Это был, конечно, Васька. Конечно, он! Кто же еще? Наверное, он только для того и родился, чтобы отравлять Кате жизнь.
— Заводной человечек! — завопил Васька.
Он сунул Веснушку в карман, рывком перелетел через клумбу и понесся к воротам.
— Отдай! — отчаянно закричала Катя и бросилась за ним вдогонку.
Но она сразу поняла, что ей не догнать Ваську. Еще бы. У него и ноги были совсем особенные, тренированные. Если ты всех мучаешь, дразнишь, изводишь, то и бегать надо уметь быстрее всех на свете. Расстояние между ними все увеличивалось.
— Рыжая, конопатая, нос лопа-а-а!..
Васька вдруг с разбегу остановился, расставив ноги, с ужасом глядя на карман своей куртки, куда он сунул Веснушку. Из его кармана, разрастаясь, клубами валил густой черно-бурый дым. Да, это был настоящий пожар в кармане! Можно было подумать, что в кармане его куртки развели небольшой костер. Васька закрутился на месте, метнулся в сторону — но попробуй-ка убеги от собственного кармана!
— Спасите меня! Тушите меня! — заорал Васька, кашляя от дыма и бестолково махая руками. Катя подбежала поближе. Ой! Она чуть не наступила на Веснушку. Веснушка лежал на тротуаре, закрыв глаза, безжизненно раскинув руки в стороны.
— Убился!.. — в отчаянии вскрикнула Катя.
— Не совсем… — томным, умирающим голосом проговорил Веснушка и почесал одну ногу о другую. Катя быстро подняла Веснушку, подышала на него, подула. Прижала к себе. Но Веснушка стал такой горячий, что ей пришлось перекидывать его с ладони на ладонь, как только что выпеченный пирожок. Тем временем Васька со всех ног, оставляя за собой волнистый хвост дыма, мчался на другой конец двора.
Там дворник дядя Семен с задумчивым видом поливал голую клумбу, на которой торчали только рыжие пучки прошлогодней травы.
Послышался изумленный и негодующий голос дяди Семена — Васька с разбегу влетел в падающую струю воды.
— Ловко я? — Веснушка от удовольствия рассмеялся. Уселся на Катиной ладони, поерзал, устраиваясь поудобнее.
— А я так испугалась… — призналась Катя.
— Чего пугаться? Все просто, как Солнышко! — Веснушка снисходительно посмотрел на нее. — Этот мальчишка сунул меня в карман. Представляешь? Кого? Меня! Куда? В карман! А карман — это как раз такое место, где никогда не бывает Солнышка. Нет, правда, видала ли ты когда-нибудь карман, где светит Солнышко? Не знаю, может быть, ты скажешь, что видала? — Веснушка подозрительно посмотрел на Катю.
— Нет, нет, что ты, я не видала, — поспешно сказала Катя.
— И я не видал, — кивнул Веснушка. — К тому же я попал в какую-то совершенно неподходящую, можно даже сказать, сомнительную компанию. Какие-то липкие бумажки от конфет, ржавые гайки, сломанная зажигалка, гнутый гвоздь. Может, для тебя это и подходящая компания, но для меня — уж извините! Не можешь себе представить, как я разозлился. О чем речь? Я скорее-быстрее-сейчас же-немедленно подпалил бумажки, прожег карман — и вот я на свободе! — Веснушка доверчиво похлопал рукой по Катиной ладони. — Знаешь, я так и знал, что сразу начнутся веселые приключения! Поэтому я и разыскал тебя. Только я боялся, что ты гордая.
— Я?! — удивилась Катя.
— Ну да. Конечно. Ведь тебе все завидуют.
— Мне?! — Катя удивилась еще больше. Она даже невольно оглядела свое платье, голые поцарапанные коленки, сандалии: ну чему тут можно завидовать?
— Еще бы, — убежденно сказал Веснушка. — Я так рад, что ты не зазнайка и не задираешь нос. Другая бы на твоем месте с такими-то… Ой! Так и есть!
Веснушка вскочил на ноги, начал испуганно быстро-быстро ощупывать свои карманы.
И, словно убедившись в чем-то, всплеснул руками, с отчаянием посмотрел на Катю, закусил губу.
— Что, что случилось? — испугалась Катя.