— Ты, как всегда, гениален, — похвалил режиссёр художника и повернулся к Лёшке: — Кузнецов, твой костюм утверждаем. Сам придумал?
— Нет, Зоя Александровна подсказала.
— А! Передай ей спасибо. Я тут голову ломаю, а ларчик просто открывается.
На репетиции Лёшка старался понять, играет он свою роль по-прежнему и только из-за костюма режиссёр перестал к нему придираться или всё-таки он стал играть лучше. Но так и не понял. Главное — он чувствовал себя гораздо увереннее. И ещё немного другим человеком: не Лёшкой Кузнецовым и не лисом Лабаном, а кем-то другим, кто раньше в нём обитал очень глубоко, а сейчас выполз на поверхность. И этим другим можно было командовать, вызывать к себе или отправлять обратно.
Жизнь у Лёшки началась просто невероятная. После уроков он почти каждый день бежал на репетиции, ещё три дня в неделю — на тренировки. Вечера уходили на уроки, точнее, на математику. Опять же редкий вечер обходился без звонков Серёги, за которого приходилось решать большую часть заданий. А тут ещё математичка, как сказал бы любитель украинских словечек Владимир Михайлович, «с глузду зъихала». Если в школе отменялся урок, то вместо него обязательно ставили либо алгебру, либо геометрию. Однажды класс, зная, что историчка заболела, решился на очередной культпоход в кино. Последствия были ужасающими. Математичка тут же ввела нулевые уроки для отстающих. В отстающих числились все. И весь класс вынужден был приходить на эти дополнительные занятия к половине седьмого. Кто-то попытался возроптать на несправедливость, устроили родительское собрание. Но собрание встало на сторону преподавательницы. Лёшка с Серёгой постоянно засыпали на ходу. Лёшка однажды задремал в раздевалке перед тренировкой. Пришёл чуть раньше, переоделся, решил минутку посидеть спокойно и заснул, чем всех насмешил.
Спасение пришло неожиданным образом. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Во-первых, в здании гимназии случился пожар, а во-вторых, Серёга чуть не свёл математичку в могилу.
В тот день они, как всегда, затемно приползли в школу в состоянии «поднять — подняли, разбудить — забыли». И в этот момент что-то загорелось в спортзале. Мигом примчались пожарные машины и несколько машин «Скорой помощи». Последние, впрочем, чуть позже всё-таки пригодились. В гимназии оказалась ещё одна ранняя птаха — учительница истории Татьяна Тимофеевна, которую все звали Танищей, но чаще историчкой-истеричкой за невыносимо нервный характер. Татьяна Тимофеевна, помимо прочего, была инициатором создания школьного музея, его главным хранителем и считала его основной ценностью гимназии.
— Горим! — закричала она, появляясь в дверях полупустого ещё класса. — Все на спасение экспонатов!
Завуч-математичка тут же схватилась за сердце, но нашла в себе мужество и начала командовать, попутно принимая меры для прекращения истерики своей коллеги. Совместными усилиями они организовали эвакуацию музея. При этом обе творили чудеса. Танища, к примеру, одна, без посторонней помощи, отодвинула от стены и вытолкала из музея увесистый шкаф и самым непостижимым образом взвалила его на плечи не догадавшегося отскочить в сторону Кузнецова. Лёшка взвыл от неподъёмной тяжести и попытался освободиться от непосильной ноши. Но, стараясь не повредить особо ценные экспонаты, несомненно сокрытые в недрах шкафа, вынужден был сделать с грузом на спине несколько шагов. За что впоследствии стал одним из самых уважаемых учащихся гимназии. В глазах исторички, разумеется. А в тот момент он просто не смог сразу сбросить злополучный шкаф, боясь, что ему отдавит ноги. На его счастье, Танища убежала спасать очередной раритет, а Лёшка поставил шкаф на пол и довольно легко дотолкал его по гладкому полу в противоположный конец коридора, где одноклассники сваливали в кучу всё спасённое. Короче говоря, от эвакуации музей пострадал гораздо больше, чем от пожара. Пожарные справились с огнём быстро и успешно. А ещё больше ученики «8 Г» были им благодарны за приказ прекратить заниматься ерундой и путаться под ногами.
Все собрались на крыльце школы, и тут появился припозднившийся Гранаткин. Ребята в двух словах обрисовали ему ситуацию.
— Чудненько, — задумчиво прокомментировал происшествие Серёга и направился прямиком к математичке.
— Здравствуйте, Лидия Константиновна! — жизнерадостно поприветствовал он завуча и тут же поинтересовался: — Я так понимаю: нулевого урока сегодня не будет. Так я домой пойду?