* * *
Оттенки безрассудства и фасоны, Как идол, многие черты тая, Определяют новые сезоны И вносят в лето дух небытия. Там солнце Будды - как невозмутимо Оно в прогале облаков скользит! Из города сбежав, мы едем мимо, Нам непогода больше не грозит. Путь на зарю машина держит смело, И дворники дрожат, как провода. Еще хоть раз твое нагое тело Увидеть - и уехать навсегда.* * *
Снаружи ночь. И за окном Резня и рвутся мины. Стань рядом, загляни в проем: Там зыбкие картины Сменяются. Их контуры темны совсем В дрожащем свете жутком. Но взгляд мой зорче стал меж тем, И в ожиданье чутком Спокоен я. Смотри, что пережили мы: Гнет ненависти вечной, Века раздоров, тьмы, Тьмы античеловечной. И появился он, Свои он принял формы, Мир, слаб и обнажен, Мир. Долгая дорога в Клифден Мыс к западу от Клифдена [11], гряда, Где небо целиком уходит в воду, Где памятью становится вода,- Граница мира с выходом в свободу. У клифденских холмов протяжна даль, Холмов зеленых клифденская даль, Где я оставлю боль и всю печаль… Что нужно, чтоб со смертью примириться? Чтоб светом становилась смерть всегда, Чтоб этот свет мог в воду перелиться И чтобы стала памятью вода. На западном краю земного шара Из Клифдена идет дорога вдаль, Такая долгая дорога вдаль, Где люди оставляют боль, печаль, Где волны света и волны удары.* * *
Покажись, мой друг, двойник мой вечный, У тебя в руках судьба моя. Что-то есть во мне нечеловечье: Только зыбкой жизни жажду я, Зыбкой, словно море под ветрами, Где есть водоросли и коралл, Где несет над горькими мирами Все надежды налетевший шквал. Пусть, как позабытую комету, Вынесет волна мой труп потом… Наконец найду я гавань где-то, Сумрачный и защищенный дом. Видишь: ложных доводов потоки Во вселенной моего ума. Вечера тревожны и жестоки, И на всем - упадок или тьма. Я, как выпотрошенная рыба, Отдал все нутро на корм скоту. Вздернуты мои кишки на дыбу, Но не ощущаю пустоту, Потому что плоть кишит мечтами, Как бифштекс - червями, сгнивший тут. Наступают времена метаний - Навязать не могут мне маршрут. Я свободен так, как без шофера Грузовик свободен - к черту в пасть Мчит он территорией террора. Я свободен, как свободна страсть. Стихи для Мари-Пьер Очевидность порой опасна. Женщины редко беспокоятся По поводу совершенства собственных гениталий, Что и понятно. Есть свое преимущество в том, что половой орган не торчит наружу,- Я четко читаю это в твоем взгляде, Впрочем, почти невинном. Ты ждешь или провоцируешь, Но в глубине души всегда ждешь Как бы знака внимания, Либо оно будет тебе оказано, либо в нем тебе будет отказано. Твоя первая и последняя возможность, в сущности, ожидание. И это восхищает меня невероятно. И в то же время ты такая слабая, такая зависимая, Ты знаешь, что избыток пота уменьшает желание, Которое я один могу подарить тебе, Потому что ты не хочешь другого И нуждаешься именно в моем желании. И это тоже восхищает меня невероятно. Но есть в тебе в то же время эта страшная сила Тех, кто наделен властью говорить «да» или «нет», Эта сила дана тебе изначально; Многие могут искать тебя, немногие могут найти. Твой взгляд - ключ к разным вариантам существования, К разному структурированию мира. Ты сама - ключик, подаренный жизнью нескольким людям, И рядом с тобой я постепенно становлюсь лучше. И я восхищаюсь еще и твоей силой. Вот он я перед тобой, Перед входом в новый мир. Вглубь иду почти слепой, Слыша лишь секунд пунктир. Есть другой, есть новый мир. Акватическое рождение человека Все начинается с этого акта, к которому наименование «плотский» пристало, Поскольку лучший термин подобрать сложно. Акта, в котором мы используем, однако, немалую часть нашего духовного потенциала И нашей веры, Ибо создаем условия не только для одного существа, но для целого мира, для нового рождения, новой меры. Мы фиксируем его начало, а также конец, возможно. Нечто животное присутствует в нем подспудно, Что с женщиной соотнести весьма трудно, Я имею в виду - с женщиной наших дней, Такой, какой мы ее знаем, Входящей в метро, Потерявшей способность к любви, забывшей о ней. Есть также это движение - поцелуй, который так естественно устремлен к рукам, губам или векам При виде появившегося сморщенного предмета, Который был хорошо защищен, пока не случилось это, Но теперь грубо выброшен в мир и становится человеком. Его паденье необратимо, И мы оплакиваем это паденье. Но есть еще эта вера - в мир, свободный от зла, От стонов, страданий, мир, прозрачней стекла, Где ужас рождения, сам его факт Воспринимается как дружественный акт. Я имею в виду такой мир, где можно было бы жить От самого первого мига И до конца, до кончины, естественной и нормальной, Мир, о котором не говорит ни одна наша книга. Но он существует - потенциально.