Когда до крыши остался последний лестничный пролет, мы остались только вдвоём с воеводой, который был ранен в руку и ногу. Взглянув на меня последний раз, он прыгнул на врагов сверху, унося вниз вместе с собой сразу несколько человек. Я остался один, когда попал на крышу и откуда не было выхода. Враги быстро загнали меня в угол, но убивать не спешили, ждали, когда на крышу поднимется теперь уже стопроцентно будущий владелец этого замка. Вскоре он появился, злой и бледный после потери пальцев. Я понимал, что, если меня сейчас возьмут живым, точнее живой, мне потом мёртвые завидовать будут. Не желая такого исхода, быстро запрыгнул на каменный зубец, какими была окружена крыша донжона. Щит выбросил, он мне был больше не нужен, я драться дальше не собирался.
— Самоубийство большой грех, но думаю, на том свете меня поймут и простят, — подумал я, взглянув вниз. С той стороны донжона, где я сейчас стоял на краю крыши, внизу на земле было много больших камней, а высота в пару десятков метров просто не давала ни одного шанса выжить после падения. — Не получишь ты комиссарского тела, — сказал я решившему подойти «обрубку» и встал на самый край зубца. Падать было страшно, но другого выбора у меня не было, точнее был, но он был гораздо хуже. Разведя руки в стороны, закрыл глаза и качнулся назад.
Полёт вниз показался долгим как вечность, а само приземление молниеносным. Боль появилась на мгновенье, после чего её сменила необычайная лёгкость. Перед тем как моё сознание окончательно покинуло это тело, я успел увидеть собственные рёбра, торчащие вверх словно сухие ветки и головы врагов, появившиеся между каменных зубцов донжона.
— Алексей, открой глаза, открой, говорю! — услышал я приглушенный голос. Моё сознание медленно возвращалось и почему-то вместе с болью. Мне казалось, что, если я сейчас открою глаза, снова увижу свои окровавленные рёбра и возможно сердце, нанизанное на одно из них и продолжающее биться. — Алексей мать твою! Открой глаза! Уйдите нахрен все отсюда! У него остановка сердца! Дефиблирятор мне! Всем отойти!
Голос снова прозвучал приглушённо, словно человек быстро отдалялся. Сознание вскоре снова явилось, вернув меня почему-то в начало штурма замка. Сейчас я вновь стал переживать события, которые уже были, только в этот раз всё происходило как при сильно замедленном просмотре видеозаписи. Мне казалось, что скоротечный бой во дворе замка теперь длился целую вечность. Момент, когда отрубаю пальцы своему противнику, сейчас предстал перед глазами как-то особо зрелищно и с каким-то конкретно выбранным приближением. Я сейчас видел, как острый клинок моего меча скользит по рукаву врага, рассекает дорогую ткань и потом срезает пальцы. Эти пальцы медленно улетают вслед за продолжившим двигаться клинком, а из оставшихся обрубков толчком выпрыгивает густая кровь.
Чуть позже появилась картинка того, как мы пятимся по коридору в сторону лестницы ведущей наверх. Потерявший своё копьё парень падает под ноги идущих вслед за нами врагов. Этот воин больше уже никогда не встанет, он отдал жизнь за то, чтобы я жил. Пять ступеней до крыши, мой единственный оставшийся защитник, посмотрев на меня, прыгает в толпу, унося с собой вниз по ступеням несколько человек. Дальше фрагмент видеозаписи словно стёрли, картинка появилась с того момента, как я стою на краю крыши с распростёртыми руками. Что самое интересное, сейчас я видел себя со стороны, как бы глазами одного из врагов. Потом картинка того как я падаю и — АААА!
Я резко открыл глаза, сел и схватился за грудь. Осмотрев себя, убедился, что ребра не вывернуты из груди, собственного сердца я тоже не увидел. Несмотря на это, мне было больно, причем так, словно недавно действительно упал с высоты и переломал себе всё. Каждый глубокий вздох отдавался болью в груди, руки дрожали, а на лбу выступили капельки пота.
— Жив? — в комнату вошёл Борис, наш дежурный реаниматолог.
— Не уверен.
— Ну, если пытаешься мыслить, значит жив. Напугал ты нас Алексей, особенно меня, Михалыча и Настю. Хорошо что всё так закончилось, не пришлось тебя в стационарную реанимацию перевозить.
— Я что ласты пытался склеить?
— В общем и целом да, была у тебя такая попытка, но она не удалась. Я запретил тебя допрашивать в ближайшие два дня, так что отдыхай, тебя никто не побеспокоит. Если что-то будет нужно, в коридоре дежурит человек, скажешь ему, он всё сделает.
Борис вскоре ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями.
— Чёрт, это надо же насколько в этот раз меня зацепило чужое тело, — подумал я, трогая слегка побаливающую грудину. — До этого я так тяжело с чужими телами не расставался, правда и погибал в другом времени не так, не лишай себя жизни сам. Вполне может быть, что смерть носителя должна произойти или естественным образом, или от рук какого-то индивидуума того же времени.