Хуже всего было то, что я точно знал, о чем она говорила относительно тех поздних ночей в прошлом.
Она совсем не путала свои воспоминания.
Кори: Вчера
(Прошлое)
Где-то там, Огайо
СТУК! СТУК! СТУК!
Я перекатился через кровать и застонал, накрыв голову подушкой. Еще один раунд летних штормов кружился по Огайо, и ветер колотил о мое разбитое окно.
Стук! Стук! Стук!
Ветер еще сильнее сотряс мое окно, поэтому я встал с кровати, чтобы схватить наушники. Я огляделся в поисках рулона клейкой ленты, надеясь закрепить дно стекла, но, когда выглянул в окно, понял, что источник звуков не ветер. Это стучала младшая сестра моего приемного брата, Хейли.
Я бросился к окну и толкнул его, схватил Хейли за руки и затащил внутрь.
–– Какого черта ты делаешь на улице в такую погоду, Хейлс?
Она не ответила. Она просто стояла по центру комнаты и дрожала.
Я схватил одеяло с кровати и накрыл им девушку, подталкивая ее к кровати Джонатана. Затем выскользнул из своей комнаты и пошел на кухню приготовить ей чашку горячего шоколада и схватить то, что осталось от клубники.
Я привык к тому, что Хейли появлялась посреди ночи, просто чтобы поговорить с Джонатаном, но его больше не было здесь. Он распрощался спустя несколько часов после выпускного и сбежал, сказав мне, что покончил с приемной семьей. Друг уже был на другом конце штата, и я не мог винить его за то, что он сбежал.
Мои родители обращались с ним как с дерьмом, когда он несколько лет назад приехал жить к нам. Совершенно черствые к тому, что он потерял своих родителей в тюрьме, они гордились тем, что собирали чеки на оплату социальных нужд, но давали ему только минимум, который требовало государство. И могу сказать, многочисленные семьи, с которыми Хейли была вынуждена жить, были еще хуже. Ее одежда всегда была велика ей или наоборот мала, и Хейли всегда была голодна.
Когда я вернулся в свою комнату, она просматривала комоды.
–– Я разбудила твоих родителей?
–– Они все еще в казино.
–– Прохладно. Могу я одолжить сухую футболку и штаны?
–– Думаю, да. –– Я помог ей найти небольшую серую рубашку и штаны. А потом отвернулся, чтобы она могла спокойно одеться.
Закончив, она откашлялась, и я передал ей горячий шоколад. Она впервые была здесь наедине со мной, поэтому я не был уверен, что сказать.
Наша разница в возрасте составляла три года, но я был на пять классов впереди, так что сомневался, что нам будет о чем поговорить.
–– Я надеялась поймать Джонатана до его отъезда, но мистер Хаммонд наказал меня на этой неделе, –– произнесла она, наконец. –– Он едва дал мне поговорить с ним сегодня на выпускном. Так понимаю, я опоздала?
–– Да, –– кивнул я. –– Он уехал несколько часов назад и сказал, что отправит мне письмо, когда будет в безопасности.
–– Я поняла, –– она вздохнула. –– Думаешь, он сдержит свое обещание и будет бороться за законную опеку надо мной, когда устроится?
–– Он когда-нибудь нарушал обещания, данные тебе?
–– Нет, –– она улыбнулась. –– Никогда. Он довольно честный.
–– Честный? –– Я закатил глаза. Она всегда использовала такие сложные словечки без причины. –– Ты даже не сможешь произнести его по буквам, Хейлс.
–– Ч-Е-С-Т-Н-Ы-Й, –– она скрестила руки. –– Честный. Я могу выговорить «задница», если хочешь, так как это то, что я всегда думала о тебе.
–– Тогда, думаю, мы квиты, так как я то же самое думаю о тебе.
–– Как по-взрослому, –– она пыхтела и потягивала свой горячий шоколад. –– Ты знаешь, я начинаю думать, что ты смухлевал на государственных экзаменах. Вот почему ты перескочил через классы, потому что не думаю, что ты такой умный. Ты все еще должен быть в старшей школе.
–– Зависть –– страшное чувство, Хейли.
–– Как и ты.
Я засмеялся.
–– Хочешь, чтобы я проводил тебя обратно, когда закончишь с горячим шоколадом? Сегодняшний шторм, вероятно, пройдет через час или около того.
Она не ответила на это.
–– У тебя есть аптечка?
–– Да. –– Я вытащил ее из-под своей кровати и передал ей.
Она вытащила несколько пластырей и ватные шарики, и я взглянул на ее руку. На ней были пять тонких красных линий, и они все еще кровоточили.
–– Ты порезалась о мое окно? –– спросил я.
–– Нет, –– сказала она, глядя вниз. –– Я сделала это сама...
Я взглянул на ее другую руку и заметил три похожие зажившие линии.
–– Подожди. –– Я взял ватные шарики из ее руки. –– Ты неправильно делаешь.
Я достал антисептический спрей и крем алоэ-вера. Затем жестом показал ей, чтобы она дала мне свою руку. Малышка подчинилась, и я потратил свое время, залечивая каждую ее рану, сдерживаясь от того, чтобы спросить, почему она это делает с собой.