Она в ужасе уставилась на него.
Его лицо по-прежнему было обращено к потолку, но губы его едва заметно двигались, когда он произносил, скорее шептал, ее имя. Внезапно его голова повернулась в ее сторону, и она увидела, что теперь глаза широко раскрыты, но по – прежнему безжизненны. Они напомнили ей глаза мертвой рыбы, которую она видела на прилавке в рыбном магазине – такие же плоские и невидящие.
В полном оцепенении смотрела Эмили, как он приподнялся на локте и протянул к ней руку. Она хотела закричать, но из ее горла вырвался только сдавленный хрип. Труп встал на четвереньки и начал ползти к ней, но движения его онемевших конечностей были медленными и неуклюжими. Ухмылка, застывшая на лице, вдруг стала осмысленной и наполненной злобой. И то, что было когда-то Сирилом, вновь прошептало ее имя.
Эмили вжалась спиной в стенку шкафа в тщетной попытке спастись от этого ужаса. Она старалась отвернуться, но ее взгляд упорно возвращался к надвигающемуся на нее кошмару. Развернувшись, она упала на бок и попыталась уползти, цепляясь руками за ковер. Но он уже взгромоздился на нижнюю часть ее тела и уткнулся лицом в спину, как бы имитируя ту позу полового акта, к которой он так часто принуждал ее в прошлом.
Крик наконец вырвался из ее горла, когда его губы приблизились к ее уху и стали нашептывать непристойности. Теперь ей казалось, что вокруг нее находятся какие-то темные тени с призрачными, зыбкими лицами, какие-то неясные фигуры, которые то появлялись, то исчезали, все время меняя свои очертания. Она слышала смех, но смех этот, казалось, рождался внутри ее собственной головы.
Она почувствовала, как отвратительно холодные руки хватают ее за грудь и тянут куда-то назад и вверх. Другие невидимые руки подхватывают ее за ноги и за руки и приподнимают над полом. Вот она уже находится где-то под самым потолком и смотрит вниз прямо в запрокинутое лицо своего мертвого мужа. Одна рука держала ее за горло, другая, поддерживая ее на весу, упиралась вниз живота. Рука, держащая ее за горло, начала медленно сжиматься, выдавливая из нее жизнь, делая ее тем, кем был он сам. Глаза ее стали выкатываться из орбит, а язык – вываливаться изо рта. Слюна тягучей липкой струйкой стекала изо рта прямо на его запрокинутое лицо.
Другие зыбкие фигуры, находящиеся под ней, начали принимать более определенные формы и за мгновение до того, как красная пелена застлала ее глаза, она увидела их совершенно отчетливо. Но с ними явно было что-то не так. Ее рассудок, готовый вот-вот погрузиться в забытье, уже не успевал осознать, что именно было не так, но в самый последний миг ясного сознания она поняла, что лица, руки, ноги, если они не отсутствовали вовсе, у этих фигур были черными и обугленными. Они выглядели так, словно поднялись из пылающей преисподней.
Гортанные звуки, которые она издавала, пытаясь кричать, замерли на ее губах и она провалилась в небытие. Продолжая держать ее на поднятых руках, то, что было ее мужем, приблизилось к окну. Его глаза уже начали закатываться, и теперь только белки виднелись из-под прикрытых век. Ухмылка на лице снова превратилась в гримасу смерти.
Оно подошло к окну и замерло в ожидании. Голоса сказали, что делать дальше.
Глава 9
Реакция Келлера, благодаря превосходной профессиональной подготовке и прекрасным врожденным данным, все еще оставалась, несмотря на все потрясенная, через которые ему пришлось пройти в последнее время, на уровне, существенно превышающим средний. Нога вдавила педаль тормоза, едва только боковым зрением он заметил брызнувшие из окна второго этажа осколки стекла, и в тот момент, когда два тела ударились о жесткий бетон мостовой, его машина уже замерла на месте. На какое-то мгновение Хай Стрит превратилась как бы в изображение на фотоснимке: застывшие в неподвижности прохожие, ошеломленно глядящие на окровавленные тела двух несчастных, выпавших из окна. Затем в окнах и дверях начали появляться встревоженные лица людей, не решивших, бежать ли им на улицу или оставаться на своем месте. Кто-то пронзительно закричал. Какая-то женщина упала в обморок. Прислонившись к стене дома, стоял какой-то мужчина, пытаясь совладать с охватившим его приступом тошноты. Никто не осмеливался подойти к распростертым на дороге телам.
Келлер сидел как оглушенный. Его машина остановилась метрах в пяти от этого невообразимого сплетения двух тел, и ему хорошо была видна вся фантасмагоричность открывшейся перед ним картины. Хотя они и упали с относительно небольшой высоты, но то, как она падали – головой вперед – оставляло им немного шансов: при ударе они должны были сломать себе шеи. Тем поразительнее было то, что увидел Келлер: пальцы руки, торчащей из-под навалившегося на нее тела, вдруг начали медленно сжиматься и разжиматься.
Он рывком распахнул дверь машины, подбежал к ним и опустился на одно колено, стараясь не замечать растекающуюся из-под тел лужицу крови. Только тут он впервые понял, что это тела мужчины и женщины, и, странное дело, мужчина был совершенно гол. Присмотревшись к его лежащему сверху телу, Келлер обнаружил и другие странности: окоченевшие конечности, пепельно-серую кожу, обтягивающую изможденный торс, и почти безволосый череп. Это были явные признаки того, что мужчина был уже мертв, когда падал из окна.
До его слуха внезапно донесся булькающий звук, и он быстро переключил свое внимание на женщину, лежащую под телом мужчины. Этот звук вырывался из глубины ее горла, как будто она силилась что-то сказать, но ей мешала кровь, исторгаемая легкими при каждом выдохе. Он увидел, что пальцы ее левой руки все еще двигаются, стараясь оттолкнуть навалившееся на нее иссохшее тело мужчины. Преодолевая чувство отвращения от прикосновения к окоченевшему трупу, Келлер легко оттащил его в сторону, потом, просунув пальцы между лицом женщины и поверхностью дороги, не обращая внимания на стекающую прямо ему в ладонь липкую кровь, осторожно приподнял ей голову и слегка повернул ее так, чтобы женщине было легче дышать, если, конечно, она еще была способна на это. Он невольно зажмурился на несколько секунд, увидев ее разбитое, окровавленное лицо.
Пытаясь разобрать тихие невнятные слова, Келлер еще ниже склонился над женщиной. В этот момент ее обращенный к нему глаз моргнул и открылся. Какое-то мгновение он пристально всматривался в Келлера, затем внезапно округлился, словно от страха, и в следующую секунду взгляд его стал безжизненным. Келлер понял, что женщина умерла.
Он выпрямился, глубоко сожалея, что последние мгновения жизни этой женщины были наполнены страхом. Как ни странно, но в отношении лежащего у его ног голого мужчины он не испытывал абсолютно никаких чувств, может, потому, что в его высохшем теле уже не было ничего человеческого, оно было больше похоже на замороженную тушу. А, может, потому, что он чувствовал, что именно мужчина виновен в обеих смертях. Должно быть, он вытолкнул ее из окна, но из-за своей явной физической немощи не удержался и выпал вместе с ней.
Келлер посмотрел на свои ладони и заметил, что они вымазаны кровью. Кровь, растекавшаяся из-под трупов, уже образовала большую лужу, и он стоял прямо в ней. Внезапно в его памяти выплыло лицо Кэти.
Но тут его воспоминания прервал раздавшийся рядом с ним голос, и искаженное ужасом и покрытое кровью лицо Кэти, с округлившимися от страха глазами и раскрытым в крике ртом, тотчас исчезло где-то в глубинах сознания.
– Пошли, Дэйв, – снова позвал его Тьюсон. – Тебе необходимо привести себя в порядок.
Келлер отвел взгляд от своих ладоней и отрешенно уставился в лицо говорившего.
– Это ты, Харри?
Тьюсон взял за руку еще не совсем вернувшегося к реальности приятеля и отвел подальше от толпы, которая уже начала собираться вокруг двух лежащих на дороге тел. Он прислонил Келлера к капоту Стэга и дал ему время, чтобы прийти в себя от шока.
– Ты видел, что произошло? – с деланным равнодушием спросил он.
Келлер глубоко вздохнул, и охватившее его напряжение, наконец, несколько спало.
– Я видел, как разбилось окно и из него выпали мужчина и женщина, но что было перед этим, я не видел, – ответил он.
Тьюсон покачал головой.
– Боже мой, – сказал он с сочувствием. – Как будто тебе мало того, что ты пережил совсем недавно. Забирайся в свою машину, Дэйв. Сначала мы отгоним ее в какое-нибудь укромное местечко, а потом я отведу тебя на тот берег в Виндзор, где наша комиссия снимает в гостинице несколько номеров. Это будет быстрее, чем ехать через весь город по главной дороге, а по твоему виду можно с уверенностью сказать, что тебе очень не помешал бы сейчас хороший глоток чего-нибудь покрепче.