Вместо рывка аппараци или портала, мы втроем вдруг провалились вниз, в темноту, а по всему телу разлилось приятное тепло. Закрыв глаза, я попытался понять куда летит мое тело, но вестибулярный аппарат отказывался работать в полной невесомости.
Какое-то неопределенное время спустя, я почувствовал под ногами твердую поверхность и открыл глаза.
Картина представшая передо мной взорвала мне мозг. Ожидая, что я попаду в прохладный осенний сад, с дорогой, ведущей к богатому поместью или старому замку, я представлял себе владения Певереллов чем-то похожим на меноры других знатных семей. Лестрейнджей или Малфоев, например.
Однако, вместо готического антуража, сохранившегося в волшебном мире, передо мной открылся вид на целую долину, окруженную залитым солнцем лесом, белеющими на горизонте горами и небольшой деревушкой, затерянной на берегах сверкающей изумрудами голубой реки.
Чуть поодаль стоял и замок, построенный из белого камня и высящийся над окружающим пейзажем высокими, покрытыми медными крышами башнями.
Свежий ветер дул в лицо, развевая мои отросшие ниже плечей черные волосы, наполняя их запахом цветущих по полям цветов. Рядом, с похоже широко раскрытыми глазами, стояла Тори.
— Добро пожаловать! — воскликнул Оред и, развернувшись на каблуках, зашагал по посыпанной желтым гравием дорожке.
Мы, все еще пораженные размахом и красотой мира Певереллов, а это было однозначно отдельное измерение, как и Хогвартс, мы поспешили за ним.
Проходя деревеньку, Лред здоровался с местными, что кланялись ему и улыбался своей лучезарной улыбкой. Дома тут, как и одежда людей, были вполне современными, из открытых окон звучала музыка или звуки телепередач на английском, так что сказать, что это место было отрезано от мира, совершенно точно нельзя.
Вопрос только, почему о нем никто не знает. Даже Гринграсс и Дамблдор толком мне ничего не смогли ответить. Проверив библиотеку и даже откопав некоторые очень старые книги, из тех времен, когда род не только не ушел в закулисье, но и принимал активное участие в жизни магической Англии, я лишь подтвердил слова директора и подруги, мол есть такие великие маги, свое жилье спрятали так, что найти его не может никто, а если примерно, то ищите на западе, на одном из островков.
И вот теперь я попал внутрь. Правда, сделать это позже сам я скорее всего не смогу, но хоть что-то. Между тем, мы уже вышли из косящего под старину современного поселка и шли вверх по дороге, в сторону ворот замка.
Ворота эти, как и стены и даже оконные рамы, были белыми. А если точнее, то сделаны из усыпанного узорами белого дерева, скорее всего, из березы. Казалось, что каждая створка была изготовлена из одного единого куска древесины, сохранив природный рисунок спила.
При приближении Ореда, врата открылись и перед нами предстали около дюжины человек. Впереди стояла женщина, на вид лет двадцати, но судя по тому, как Оред подошел и приобнял ее, она не сильно младше самого Певерелла.
Чуть позади были две девушки, чуть помладше подруги Ореда и мужчина под сорок. Остальные родственники, а это были точно они, очень уж характерный у всей семьи цвет глаз — ярко-фиолетовый, расслабленно стояли поодаль, глядя на нас с интересом и, кажется, отвращением.
— Прошу любить и жаловать, Пурсефона, волею богов, моя жена. Икар, мой сын, прямо как у древних греков, а эти очаровательные леди, Анна и Элизабет, мои дочери. С остальной семьей у вас еще будет время познакомиться, — представил домочадцев Оред. — Ну а гости наши, да будет вам и так известно, Гарри Поттер и Астория Гринграсс.
На фамилии мой спутницы я заметил нервное передергивание кого-то из мужчин в задних рядах. Но в остальном все вели себя благосклонно, здоровались и провожали внутрь к обеду.
Расселись мы достаточно хаотично, как мне кажется. Оред, как я понял, был главой семьи, но занял место не то что во главе стола, а вообще где-то с краю, зато, рядом с нами. Остальные сели тоже как хотели. Это было несколько непривычно для меня, нетренированного добрыми преподавателями на автоматическое следование всяким правилам этикета и остальной ереси, но и приятно, ведь не придется терпеть заумные речи, тосты по кругу и другой сопутствующий бред.
Еда, как ни странно для такого чудного места, была полностью обычной. И да, место это было внутри очень и очень чудным. Кажется, что я попал в какую-то очень странную, местами готическую, местами смахивающую на бары и кабаки двадцатых, но пр этом очень жизнерадостную версию Зазеркалья.
На входе, например, нас ждали лестницы, сразу семь, идущих в разные части замка. Причем тут точно было расширенное пространство. Оред невзначай заметил, что одна из них идет в подвал, еще одна на башню, третья в сторону жилых комнат и еще пару во всякие другие места, в том числе и наружу.
Казалось бы, ну и что, вот только пока ты не ступишь на ступеньку, все они были совершенно одинаковыми и шли ровно горизонтально вперед. Хотя, несмотря на направление, они все еще были лестницами, со ступеньками и наклонными перилами.
Картины, скульптуры, вазы и куча других предметов оружения тоже кричали о вопиющем преобладании импрессионизма и не вписывались в мое понимание родового гнезда. Примером может послужить хотя бы радужная ваза-кегля, причем кегля в прямом смысле этого слова, спортивная кегля, в которой стоял цветущий кактус.
Семья же, странностями не выделялась. Просто люди, общающиеся друг с другом, пьющие и смеющиеся за едой. Постепенно, мы тоже втянулись в разговор, рассказывая о школе, о новых порядках из-за возможного начала войны и другом.
Оред задержал наше внимание на упоминание Биврёста, слухи о котором ползали по школе и всплывали, если кто-то случайно вспоминал нападение. Кажется, после описания причин, по которым многие сходились во мнении, что был задействован именно легендарный мост, Певерелл задумался и привел в прострации минут десять.
Между тем, сын и дочери Ореда расспрашивали про нашу учебу, преподаваемые дисциплины и даже попытались проверить уровень знаний на втором году. Часть вопросов далась нам легко, ибо мы оба долго и кропотливо изучали несколько магических дисциплин, работая над щитом, а часть оказалась непосильной.
До тех пор, пока не прозвучала фраза, что это все мы сам изучили в свободное время, а на уроках учатся элементарное протего удерживать дольше одного попадания и превращать крысу в стакан, младшие даже прониклись уважением к Дамблдору. Но сразу после замечания уважение переключилось на нас.
— Кого я вижу, — раздался голос, когда мы с Тори поднимались после обеда по одной из “лестниц” в сторону гостиной. Обернувшись, я столкнулся глазами с портретом из Поттер-менора.
— Мистер Харольд, не ожидал вас тут увидеть, — ответил я, слегка наклонив голову. С этим портретом у меня сразу не сложилось. — По крайней мере так рано.
— Что же это, мне уже нельзя к себе домой прийти? А где же тогда жить, к себе нельзя, к вам нельзя, — сокрушился, театрально хватаясь за голову портрет.
— Приходите в Хогвартс, там любой всегда найдет то, что ищет, — пожал я плечами.
— И что же могу искать я, двухсотлетняя картина?
— Покоя, умиротворения и, может быть, забвения, — сделав театральную паузу, сказал я. За моей спиной рассмеялся Оред, а Харольд удивленно поднял брови.
— О как загнул. Сам не смог от меня избавиться, теперь подначивает пойти искать смерть.
— Что вы, я же не знаю, чего может искать картина. Призраки, например, очень часто ищут смерть, ведь когда-то им не хватило смелости пойти дальше и отпустить этот бренный мир.
— Для начала я еще понаблюдаю за тобой. Посмотрим, кого из нас не станет первым, — рассмеялся Харольд.
— Вы победили, я все еще жив, — ответил я и продолжил подъем.
***
— Ты явно вносишь в жизнь дяди Харольда изюминку, — сказал Оред и похлопал меня по спине, одновременно подталкивая в просторную гостиную. — Он очень переживал из-за смерти, сначала своей, потом на его глазах скончалась половина его семьи. Именно он посоветовал уйти из магического мира и жить спокойной размеренной жизнью.