Квартира, в которой нам предстояло проживать ближайшие два месяца, находилась в оживлённом районе, граничащем с центральным, если в этом необъятном городе вообще можно было найти малооживлённые места: даже двух поездок на автобусе хватило, чтобы разглядеть это в череде высотных зданий, дорожных развязок, мостов, потока автомобилей и общественного транспорта и услышать в бесконечном смешении звуков, сирен, разговорной речи на разных языках. Да, о языках: ещё в аэропорту я заметил, что хоть преобладающим здесь является английский язык, встретить можно людей, говорящих на других языках, постоянно слышатся и долетают слова и обрывки фраз, даже совсем не известных мне по звучанию, но всё время, что я провёл в городе редких пальм, я акцентировал своё внимание именно на русской речи: всегда оборачивался в сторону русскоговорящих прохожих, компаний, сидящих в кафе за соседним столиком, беседующих на остановках, невольно улыбался, заслышав знакомые слова в транспорте или очереди. Что уж говорить про общение с парнями на работе: когда свыкся с окружающей обстановкой, весь рабочий день было такое ощущение, будто я вообще не выезжал за пределы своей страны, ведь с нами на объекте работало много говорящих на русском, особенно приезжих из России, были ребята из нашего же города. Как Толик и Ден, занимавшие одну комнату в нашей квартире, с которыми я познакомился уже вечером, так как в день моего приезда у них была рабочая смена. Квартира показалась мне необычной, поскольку раньше я такой планировки не встречал: она состояла из двух комнат — одной поменьше, где поселились Толя и Денис, и второй, большей по площади, напоминавшей современные студии, с кухонной зоной за короткой перегородкой. Между комнатами находились туалет и ванная, а в прихожей, которая, по сути, являлась частью большой комнаты, имелась ниша-гардеробная. Мебели в квартире было много, из-за чего она выглядела несколько заставленной, но в целом была благоустроенной и опрятной, насколько это возможно в мужском «поселении». В большой комнате стояли два дивана — далеко друг от друга, у противоположных стен. На одном разместился Андрюха. Второй, как выяснилось, ожидал меня. Я без капризов, открыто сказал Андрею, что мне привычнее отдельная комната, без духовки и посудомоечной машины по соседству, на что тот ответил, мол, наоборот специально на правах «старшего» в бригаде занял именно эту комнату, поскольку в ней был телевизор, который можно было смотреть, пока глаза сами собой не закроются ото сна, и, нажав кнопку выключения на пульте, не приходилось плестись в соседнюю комнату, к тому же всегда под рукой были чайник и холодильник, а есть в «кровати», да ещё перед вышеупомянутым телевизором, ему никто не запрещал. Я водрузил свою сумку на сложенный диван и отправился дальше осматривать квартиру, найдя в ней немало комфортных приспособлений и бытовых приборов, которых никак не ожидал от съёмных апартаментов. Пробыв со мной в квартире не больше часа, проведя краткий инструктаж по правилам проживания и показав самое необходимое, что понадобилось бы мне в борьбе с голодом, Андрей засобирался куда-то, пояснив, что его ждут. Уже в дверях он рассказал, что остальные работники, которые приехали вместе с ним помимо Толи и Дениса, живут совсем недалеко от нас и частенько заглядывают в гости, так как их жилплощади меньше по размеру и не вмещают столько гостей, сколько, пусть и впритирку, могут расположиться у нас, а заодно предупредил, что, вполне вероятно, сегодня кто-нибудь из них придёт. Когда за Андреем закрылась дверь, я покачал головой, теряясь в догадках, откуда у него столько энергии и времени, чтобы и здесь, на новом месте, найти знакомства и занятия, которые, как мне показалось, не имели прямого отношения к трудовым функциям. Что касалось меня, то я был твёрд в своих намерениях выполнять работу с полной самоотдачей, а всё свободное время тратить на изучение пока ещё мало знакомой мне страны пусть и в масштабах одного города. Поскольку завтра меня ждал первый рабочий день, я принялся усмирять накатывающие от увиденного и услышанного всего за несколько часов эмоции, которые не должны были помешать мне привести в порядок себя, свои мысли и вещи.
***
Первая неделя пребывания среди англоязычного населения показала, что мои «образцовые» способности к языкам несколько проседали: надписи на вывесках и указателях я по-прежнему воспринимал просто, легко ориентировался на улицах и в транспорте, какие-то общие фразы понимал и быстро реагировал на них, но вот когда приходилось вступать с англоговорящими людьми в беседы (к примеру, по дороге на работу, в лифте), я ловил себя на том, что беглая речь уже не так быстро укладывалась в голове, и мне приходилось переспрашивать, а порой долго выстраивать ответы и извиняться за свою языковую неуклюжесть. Однако это было поначалу — уже через несколько дней я свыкся со скоростью и объёмом произносимых вокруг меня слов и предложений и мог общаться вполне содержательно.